Воронцов. Перезагрузка. Книга 4 - Ник Тарасов

Машенька задумчиво кивнула, соглашаясь с моими словами.

— А те люди тебя не знают, — продолжил я, — поэтому сразу начнут относиться как к боярыне. Перестраиваться не придётся. Поэтому лучше, если сделаешь именно так, как я сказал.

Она помолчала немного, обдумывая мои слова, а потом кивнула и улыбнулась — на этот раз искренне, без тени обиды.

— Конечно, сделаю, Егорушка, — сказала она мягко. — Ты всегда дело говоришь. И правда, проще начать с чистого листа, чем пытаться изменить то, что уже сложилось.

Глава 13

Я улыбнулся, довольный её пониманием, и снова обнял её, вдыхая родной запах. В такие моменты я особенно остро чувствовал, как мне повезло с женой — умной, чуткой, понимающей.

— Ну а теперь, — сказал я, отпуская её, — давай-ка покажи, что там у тебя в котелке так аппетитно булькает?

Машенька рассмеялась, и её смех, звонкий и чистый, наполнил избу радостью. Она повернулась к печи и сняла крышку с котелка, выпуская облако ароматного пара.

— Похлёбка грибная, — сказала она с гордостью. — С картошкой, как ты любишь. И пирог с рыбой уже почти готов. Митяй щуку воооот такую принес, — она развела руки в стороны, показывая размер щуки — как заправский рыбак, прям.

Я вдохнул аромат похлёбки и почувствовал, как рот наполняется слюной. После беготни туда-сюда аппетит разыгрался не на шутку.

— Ну, зови к столу, хозяюшка, — сказал я, потирая руки. — Умоюсь только с дороги.

Пока Машенька накрывала на стол, я вышел во двор, зачерпнул воды из бочки и с наслаждением умылся, смывая всю усталость.

Затем зашел в дом, где меня ждал вкусный обед и любящая жена.

Через пару часов после того, как я пообедал, зашёл Степан. Он был в старой рубахе, закатанной до локтей, с полотенцем, перекинутым через плечо. Видно было, что он только что умылся — капли воды блестели в его бороде.

— Барин, где рыбу коптить? — спросил он, почесывая затылок.

Я оглядел двор:

— Да хоть здесь, где как обычно, — ответил я, указывая на место возле колодца. — Тут и ветра не так много, и вода рядом, если вдруг искра на что упадёт.

Степан кивнул, соглашаясь с моими доводами, и, развернувшись, пошёл к калитке своего двора. Я же присел на крыльцо, наблюдая за суетой в деревне. Бабы гоняли кур в курятнике, мужики заканчивали последние дневные дела, а детвора после обеда снова носилась кто куда.

Вскоре из-за забора показалась процессия — Степан, Гришка и Митяй вынесли каждый по коптилке: две старые, уже почерневшие от копоти и сажи, и одна новая, видимо, недавно сделанная.

— Вот, Егор Андреевич, всё как вы велели, — доложил Митяй, расплываясь в улыбке.

— Молодцы, — похвалил я. — Знатный улов! На такой рыбалке я бы и сам не отказался побывать.

— Так вы в следующий давайте с нами, барин, — предложил Гришка, раскладывая коптилки. — Там на реке такие места есть — закинешь удочку и не успеваешь вытаскивать!

— Обязательно, — кивнул я. — Только вот дел пока много, никак выбраться не могу.

Подготовив рыбу, мужики сложили её в коптилки, пересыпав травами и специями, которые Фома привёз из города. Потом разожгли костёр и, дождавшись, когда дрова прогорят до углей, засыпали их щепой. Воздух наполнился запахом горящего дерева и пряных трав.

Пока рыба коптилась, я подозвал Машку, которая с любопытством наблюдала за процессом.

— Машенька, сходи, позови мать, — попросил я. — Пусть поставит отваривать молодую картошечку. Да скажи, пусть не переваривает — а дальше всё, как я говорил.

Машка кивнула и убежала исполнять поручение. Через некоторое время из избы донеслись звуки передвигаемой посуды и плеск воды — видимо, тёща уже взялась за дело.

Я отошёл в сторонку и присел на лавку, наблюдая за тем, как мужики хлопочут у коптилен. Запах копчёной рыбы уже начал распространяться по двору, привлекая внимание соседей. То и дело кто-нибудь заглядывал через забор, интересуясь, что это мы затеяли.

— Ужин готовим, — отвечал я с усмешкой. — Приходите вечером, может, и вам перепадёт, если останется.

Машка вернулась и сообщила, что мать уже поставила картошку. Я кивнул и отправился в избу, чтобы проследить за следующим этапом приготовления. В горнице было тепло и уютно. Тёща хлопотала у печи.

— Скоро будет готова, Егор Андреевич, — сказала она, заметив меня. — Вон, уже почти дошла.

Я подошёл, проверил картошку ножом — действительно, уже почти готова. Отлично, самое время приступать к следующему этапу.

— Сливайте воду, — распорядился я. — А теперь нужно её обжарить на сковороде с маслом и луком. И немного укропа добавьте, для аромата. Уже в конце.

Тёща удивлённо посмотрела на меня, но спорить не стала.

Они сделали всё буквально так, как я рассказал. Слили воду, нарезали лук и обжарили всё вместе на сковороде с прожилистым салом. В итоге, отварив и обжарив, добавили сверху зелени — укропа и петрушки из огорода — и поставили на стол.

К этому времени и рыба закоптилась. Мужики аккуратно достали её из коптилен — горячую, ароматную, с золотистой корочкой. Запах стоял такой, что слюнки текли. Разложили на большом деревянном блюде, украсив луком и зеленью.

Пока женщины накрывали на стол, Степан с Митяем сходили к погребу и достали бочонок пива — тёмного, с густой пеной. Разлили по кружкам, и аромат хмеля смешался с запахом копчёной рыбы и жареной картошки.

Когда все собрались за столами, я поднял кружку с пивом:

— Ну, за удачный улов и хороший ужин!

Все дружно выпили, и началась трапеза. Рыба горячего копчения таяла во рту, а картошка, приготовленная по-новому, оказалась настоящим открытием для крестьян.

— Ай да картошечка! — восхищалась жена Степана, накладывая себе вторую порцию. — Отродясь такой не едала! И как вы только додумались так её приготовить, Егор Андреевич?

— Да в городе подсмотрел, — отмахнулся я, довольный произведённым эффектом. — Там в трактирах разные блюда готовят.

Настасья, попробовав угощение, поинтересовалась:

— А когда ж наливочку-то будем пробовать? Я ж её по вашему рецепту делала, как вы велели. Уже, поди, настоялась?

Я задумался, прикидывая сроки. Действительно, наливка должна была уже настояться, но хотелось сохранить её для особого случая.

— А вот это интересный вопрос, —