Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

Сам же мгновенно переместился к опоре и обхватил тяжелое бревно, стараясь удержать его на месте. Все происходило так стремительно, что мозг не успевал отреагировать. Мой взгляд метался между Ронаном, ошарашенно топтавшимся на месте, — он и не бежал к опорам, и не пытался вскарабкаться — и вудсом, который продвигался в его сторону. Веела кричала. Лесли пятился и тряс головой.

— Кадет Лейс, сюда! Будешь помогать!

Лесли сначала замер, а потом нехотя, борясь со страхом, пошел в обратную сторону.

— Он не настоящий! — крикнула я, сообразив наконец, что по крайней мере смерть Ронану не грозит. Как там говорил второкурсник, когда мы расспрашивали его о полосе препятствий? Пожует, но не сожрет?

Ронан уперся руками в бревно и попытался подтянуться, но сын рыбака был слишком грузный, а мускулы пока не накачал. Бревно дрогнуло под его весом, пытаясь вырваться из хватки Эйсхарда и Лесли. Лейс заорал и затряс ободранными ладонями. Я видела, как морщится Лед, и подумала, что его ладони содраны в мясо. Но бревно он продолжил держать.

А я-то? Почему я стою и ничего не делаю? Непростительная глупость! Удержать бревно мне не хватит сил, но кое-что я придумала. Мелкими быстрыми шажками я перебежала на середину, встала рядом с Фиалкой.

— Ронан, давай еще раз! Мы поможем! — крикнула я и затрясла Веелу за плечо, заставляя посмотреть на себя, — она заморгала, и взгляд сделался более-менее осмысленным. — Веела, два шага назад. Ты хватай Ронана за левую руку, я за правую, и тащим!

— Кадет Лейс! Бревно! Держим! — услышала я голос Эйсхарда. — Не смей отпускать!

В этот момент вудс добрел до Ронана и, когда тот кинулся грудью на бревно, стараясь подтянуться, вцепился ему в ногу зубами-иглами. Ронан заорал и забрыкался, сбрасывая с себя тварь. Нога проскальзывала между веток, застревала, обрывала листья и не причиняла вудсу никакого вреда. Вот ведь какая качественная иллюзия! Или… Как можно сделать такую иллюзию, почти живую, чтобы она кусалась и оставляла раны? Когда-нибудь я узнаю.

Мы с Веелой, сцепив зубы, тянули на себя тяжелого Ронана, пока он, извиваясь и лягаясь, не заполз на бревно и не лег поперек него животом. Вудс тут же отпустил и, недовольно шелестя, опал на землю, растянулся зеленым ковром. Из прорех на штанине Ронана, оставленных иглами, капала кровь. Будь здесь настоящий вудс, тут бы нам всем конец и пришел. Почуяв запах крови, он бы не отступил.

Испытание устроено таким образом, что крутящееся бревно становилось островком безопасности. Тем, кто находился на нем и за пределами колючего растительного ковра, опасность не грозила. Но Ронан поступил по-своему, несмотря на предупреждение. Он принял неверное решение.

Эйсхард и Лейс держали бревно из последних сил. Даже у Льда, который на тренировках ни разу не вспотел, мокрая челка прилипла ко лбу. Здесь еще и жарко, как в бане. Он поднял лицо и смотрел на нас, сцепив зубы.

— Ребята, теперь быстро уходим! — крикнула я. — Они долго не удержат!

И сама, первая, перебежала на площадку. Ронан медленно, бочком, побрел вперед, подволакивая ногу. К счастью, бревно оставалось неподвижным, иначе он бы грохнулся. Он шел и тащил за руку Веелу. В конце концов мы трое даже не сошли, а скатились с хлипких ступеней. Ронан распластался на земле. Веела села рядом, обхватив колени. Я присела на корточки рядом с раненой ногой Ронана, пытаясь разглядеть, насколько опасны царапины. Следы, оставленные зубами-иглами, располосовали кожу, но неглубоко. Они уже почти не кровили.

Краем уха я слышала, как Эйсхард сквозь зубы отчитывает Лесли, отказывающегося забираться на бревно, и с мстительным удовлетворением подсчитывала штрафные баллы, щедро отсыпанные кадету Лейсу.

— Трус! — крикнула я. — Не позорь звено! А хотя… Пусть он идет! По земле!

— Точно, — хрипло поддакнул Ронан, который наконец-то сел и морщась закатывал штанину. — Пусть идет. Пусть вудс отгрызет ему на хрен хрен.

Этот аргумент, как ни странно, подействовал безотказно. Лесли вскарабкался на опору. Его губы тряслись от страха, как тогда, когда я повалила его на пол и чуть не сломала ему мизинец.

— Уроды вы все, — орал он, шваркая ногами. — Как вы все меня достали!

Он добрался до края и спрыгнул на землю рядом с нами, игнорируя ступени, — лишь бы быстрее и подальше от опасной кромки с колючими растениями.

Эйсхард не стал на этот раз перебираться по бревну, он использовал дар, чтобы сразу очутиться рядом с нами. Тут же присел рядом с Ронаном, разглядывая его ногу.

— Отделались малой кровью, — подвел он итог первого испытания. — Идти сможешь.

Сам он сунул руки в карманы, пряча от нас содранные в кровь ладони, и оглядел нашу ошалевшую команду. Всхлипывающую Веелу, белого как полотно Лесли. Я поднялась с корточек и расправила плечи, лишь бы не показать, что сердце до сих пор колотится от пережитого шока.

— А если бы не смог? — пробурчал Ронан.

— Мы бы несли тебя, — сдержанно сообщил Эйсхард как само собой разумеющееся.

— Сколько еще испытаний? — пискнула Фиалка.

— Три. В этот раз — три. Вам повезло. В тот год, когда я впервые проходил полосу препятствий, испытаний было пять, и не где-нибудь, а в болотах Зыби… Десять минут передышка!

Он вытащил из кармана носовой платок каких-то необъятных размеров. На испытание запрещено брать с собой оружие, целительные снадобья и бинты, но на носовые платки правила не распространяются. Эйсхард использовал эту лазейку, чтобы протащить на полосу препятствий хотя бы такой перевязочный материал.

Лед посмотрел на свои стертые ладони, на ладони Лейса — Лесли усиленно дул на них с видом мученика, демонстрируя нам и всему миру боевые ранения. К слову сказать, сразу заметно, что бревно он держал вполсилы. В итоге платок перекочевал к Ронану. Лед уселся рядом, скрестив ноги, и принялся объяснять подопечному, как наложить повязку на рану.

Я какое-то время торчала столбом, а потом решила, что в ногах правды нет, что ждет впереди — неизвестно, надо отдохнуть, пока есть возможность.

Примостилась рядом с растрепанной Веелой.

— Ты как?

— Ужасно! Я не могу поверить, что они бросили нас на растерзание. Это…. Это…

Она всхлипнула и повторила:

— Я не могу поверить!

А потом безудержно разрыдалась. Она действительно не могла поверить, и не столько в жестокость полосы препятствий, в раны Ронана и стертые ладони Эйсхарда