Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

его пальцами, и тут же, будто из ниоткуда, на дерево упала сеть паутины, мгновенно укутывая его плотным коконом. Кокон стянулся, облепляя кору, и стал неотличим от нее — такого же серого цвета.

Лед отошел на пару шагов назад и молча указал вверх. Мы, и без того оторопевшие, проследили за его жестом.

— Арахноиды.

— Тьфу, пропасть… — выдохнул Ронан.

На верхушке дерева едва заметно переступил тонкими, похожими на сухие ветки лапами гигантский паук.

— Га-адость. — Веелу передернуло.

— Нам что, туда соваться? Прямо в кишащую арахноидами чащу? — возмутился Лейс. — Ну уж нет!

— Оставайтесь, кадет, — великодушно разрешил эфор Эйсхард. — Не знаю, правда, долго ли вы протянете здесь без еды и воды…

— Вы не можете меня бросить!

— Тогда не городи чушь! — рявкнул Лед. — Осталось последнее препятствие, и мы его преодолеем! В отличие от настоящих арахноидов, эти реагируют не на движение, а только на сломанные ветви. Поэтому будем двигаться осторожно и медленно!

Не дожидаясь, пока мы преодолеем страх, Эйсхард первый нырнул в зловещую чащу. Он отодвинул нависшую над дорогой ветвь, под другую поднырнул, выпрямился и постучал по стволу, на верхушке которого застыла еще одна тварь. Веела взвизгнула и зажмурилась, но ничего не произошло: арахноид, как и говорил Лед, не нападал.

Мы набрали в грудь побольше воздуха и двинулись цепочкой друг за другом по уже проложенному Эйсхарду пути.

— Осторожно и медленно… — шептала Веела за моей спиной. — Осторожно… и… медленно…

Последними продвигались Лесли и Ронан. Ветки хрустели на земле под их ногами. Надеюсь, что только на земле.

— Ронан, ты, главное, не торопись! — крикнула я, не оборачиваясь: я волновалась за сына рыбака, он своими широкими плечами мог, казалось, и все дерево снести с дороги, не то что там сухую тонкую веточку отломать.

Впереди показался просвет между стволов, а за ним сочная зелень, по которой я успела соскучиться. Конец испытания и конец полосы препятствий. Еще немного поднажать, и мы выберемся из этого проклятого места!

Эйсхард, отодвинув с дороги разлапистую ветвь, выбрался на полосу зеленой травы, обернулся, ожидая нас. Колючка провела по моей щеке, заставив дернуться, я схватилась рукой за сучок и замерла, балансируя на носочках. Если упаду… Если сучок не выдержит моего веса!.. Но обошлось.

Я вышла следующей, за мной Веела — мокрая, как из душа, с поцарапанным носом. Вот и Лесли, нагнувшись под последней веткой, на корточках выполз на траву, тут же растянулся, уткнувшись лицом в землю, и жадно дышал.

Ронан почти выбрался…

Одна его нога уже стояла в безопасной зоне, но на радостях, что испытание пройдено, он поторопился, неловко ударился плечом о ствол и смел тоненькую, едва заметную веточку, такую маленькую, что мы даже не услышали хруст. А вот арахноид на вершине дерева услышал.

— Рон! — заорала я.

Эйсхард подскочил, чтобы перетянуть его на нашу сторону, но паутина оказалась быстрее. Она укрыла Ронана с ног до головы и сжалась, придавливая его к стволу. Ронан приглушенно мычал и дергался, но чем сильнее дергался, тем тверже делалась паутина. Пока она не застыла окончательно, Лед надорвал нити там, где располагалось лицо Ронана — белое, перепуганное, губы посинели.

— Он что? Сожрет меня теперь, да? Сожрет?

Сын рыбака силился посмотреть наверх, на приближающуюся тварь. Мы все, включая даже Лесли, вцепились в паутину, чтобы сорвать ее и освободить Ронана, но теперь каждая нить сделалась крепкой, будто шелковая. Удивительно, но тварь на вершине ствола не спускалась, будто потеряла интерес к жертве.

— Чего это он? — удивился Лейс.

— Я знаю, — сообразил Рон. — Арахноиды не сразу начинают жрать добычу, ждут, пока она сама сдохнет и размягчится. Давайте, ребят, освобождайте меня, пока я тут… не размягчился!

Я не сдержала вздоха облегчения: время есть.

— Значит, так… — начала я.

Запнулась, поглядела на Эйсхарда: не последует ли от него указаний, но Лед снова предоставлял нам возможность действовать самостоятельно. На полосе препятствий командир группы должен направлять и, как бы сказал мейстер Рейк, давать живительного тычка, ну и следить за тем, чтобы мы не переубивались.

— Значит, так, Веела, потихоньку, по одной нити за раз, начинаешь разрывать кокон снизу вверх, я пойду сверху вниз. Лесли…

Лейс хмыкнул и пошевелил у меня перед носом ободранными пальцами. После того, как он удерживал бревно, а потом лез наверх по желобу, вид у его ладоней был, прямо сказать, не очень. Могу себе представить, что творится с руками Эйсхарда.

— Ладно, мы справимся с кадетом Ансгар. Веела, садись на землю, мы не торопимся.

Довольный Лесли развалился поодаль на мягкой травке, раскинув руки. Эйсхард куда-то ушел. Нашел время прогуливаться. Мы с Веелой принялись за работу. Нити натягивались и лопались под пальцами, так что через некоторое время кончики пальцев начали зудеть и покраснели.

— Знаете, что мне это немножко напоминает? — прошептала Фиалка. — То, как мама учила меня вышивать…

— Скажешь тоже! — подал голос Ронан; он уже успокоился и, кажется, тоже наслаждался незапланированным отдыхом. — Сравнила!

— Просто шелковые нити на ощупь вот такие же… Первое время путались, а я с досады срывала их с полотна. А мама…

Веела тяжело вздохнула и шмыгнула носом.

— Я так скучаю! А где твоя мама, Алейдис, ты про нее ничего не рассказывала. Кто она?

Глава 35

Моя мама… Что я могла рассказать, когда совсем-совсем ничего о ней не помнила и знала Гвендолин Дейрон лишь по рассказам отца?

— Моя мама умерла, когда мне не исполнилось и года, — тихо сказала я.

Вернулся Эйсхард с ворохом темно-зеленых мясистых листьев. Протянул по горсти Вееле и мне, один сунул в рот и, слегка морщась, принялся жевать. Еще один запихнул в доверчиво распахнутый рот Ронана, тот заработал челюстями, скривился и начал плеваться.

— Что за дрянь?

— Это поможет приглушить жажду. Жуй давай. Лейс, подойди и возьми тоже.

Листья жутко горчили, однако острое чувство жажды действительно отступило. Эйсхард присел неподалеку, опершись спиной о ствол, закрыл глаза.

— Мы с мамой каждое утро проводили за вышивкой у окна, — щебетала Веела, отвлекая всех нас от грустных мыслей.

Я будто наяву увидела красиво убранную комнату, обитую шелком мебель и камин, две женские фигурки за пяльцами. У обеих чудесные светлые локоны и большие синие глаза, только одна женщина