Первый Артефактор семьи Шторм - Юрий Окунев

— Ну, была ни была, — подбодрил я сам себя и встал со стула.

Кефир приподнял голову.

— Пора резать! — объявил я и приступил к нанесению контура.

Защитный контур — это продвинутая технология резьбы по материалу. Только в этом случае вырезаются не руны или вязь, а фигуры и схемы. Таким образом идёт воздействие на структуру, что позволяет управлять потоками внутри него: усиливать, ослаблять, фиксировать.

На полоске в полмиллиметра и толщиной и того меньше, гравировать контуры было ещё тем вызовом, но выбора у меня сейчас было немного. Так что пришлось начать.

Я прорезал тончайшую линию, фактически не касаясь гравёром металла, делая это усилием воли и Дара. Она шла вдоль краешка стрелки по всему периметру. Затем несколько линий по диагонали и одна милая завитушка на том конце, который бы показывал на компасе на юг.

Перевернул. Одна прямая линия прямо по центру, на месте, которое как пик выступало из материала — место, где сходились надрезы, когда я удалял кусочек из общего материала.

— А теперь будешь дружить?

Взять невесомую стрелку на кончик гравировального ножа, опустить её на основу поискового артефакта. За полсантиметра до кристаллов стрелка подпрыгнула, но не улетела, а словно ожила и закрутилась по кругу. Перекинув нож, аккуратно придавил, чтобы между стрелкой и кристаллами оставался едва заметный просвет.

Стрелка на мгновение замерла, а затем указала на меня.

— Ну, возможно в тебе действительно есть немного ветра, — задумчиво сказал Кефариан.

Он вдруг оказался у меня за плечом, стоя передними лапами на мне, а задними на спинке стула.

— Кефир! Не пугай! — рявкнул я на него, а потом спросил: — Слушай, а когда ты успел так измазаться?

— В смысле? — не понял Кефир.

— Посмотри на себя! Словно в побелке повалялся. Почти мухомор!

На рыже-синей шерсти лиса выступали белесые пятна, которые выглядели пятнами краски от рук пьяного маляра. Больше всего таких пятен было на спине, но досталось и лапам, и хвосту. Только мордочка оставалась чистой.

— Тебе пора навести порядок в доме. Не ради исторической ценности, а элементарной гигиены! — возмутился Кефир, остервенело вылизывая белые пятна.

— Ты, конечно, прав, но кажется не в этом дело.

Чем сильнее лис вылизывался, тем сильнее осыпалась шерсть и, медленно падая на пол, исчезала. Под ней показалась чуть светящаяся кожа с красными пятнами.

— Ничего себе, Кефир. Да у тебя аллергия! Воспаление на коже и шерсть лезет.

Лис замер, изучая пятна, после чего вскочил на задние лапы и, балансируя на спинке стула, упёр передние лапы в бока.

— Что с вашим миром не так? Обычному лису нельзя и шагу ступить, как он вляпается в неприятности! — Его золотистые глаза метали молнии, а из пасти сыпались натуральные искры. — Что ты со мной сделал, прозрачный⁈

Он выглядел грозно, но почему-то меня разбирал смех. А когда я вспомнил его упоротую морду после чая, сдержаться не смог, заржав в голос.

— Тебе смешно? — разъярился Кефир. — Я тебе сейчас устрою, мелкая паскуда!

Он начал давить мне шею, в попытке задушить, но его шёрстка была такой мягкой и щекотной, что я засмеялся ещё больше.

— Погоди! Погоди! — еле дыша, попросил я. — Я знаю, что с тобой.

Лис отпустил меня и спрыгнул на пол. Хмуро посмотрев на меня, он махнул хвостом, показывая: говори.

— У тебя пищевая аллергия. У меня такое тоже было.

Я не стал уточнять, что «было» в одной из прошлых жизней: у меня оказалась аллергия на клубнику. Кожа сразу покрывалась диатезом.

— Тебе повезло, что у тебя аллергия только на коже. Бывает, что от аллергии задыхаются.

Лис испуганно схватился за свою шею, чуть не упав мордой в пол: он попробовал сделать это не занимая вертикального положения.

— Люди, как вы живёте, — простонал он, но быстро сменил тон на более прагматичный: — Так, понял. На что у меня аллергия и как её лечить?

— А что ты ел в последнее время? Новое и необычное?

Кефир закатил глаза и как маленькому ребёнку медленно ответил:

— Всё новое. — Чуток помолчал и добавил: — Кроме колбасы. Её я ел и раньше.

Вспоминая, что пушистый таскал со стола, я перечислил:

— Значит, колбаса, кофе, молоко и сахар. Плюс чай раньше, но там реакция была сильнее.

— Да, чаёк был прекрасен. Надо повторить.

— Цыц! Сейчас твою аллергию изучаем. Пошли на кухню, будем проверять.

Мы быстрым шагом спустились на первый этаж, зашли на кухню. Сухова видно не было. Из холодильника достал молоко, колбасу, налил чашку кофе, сыпанул сахара на тарелку.

— А теперь мне это есть? А вдруг задохнусь? — с опаской смотрел на небогатый выбор лис.

Сейчас он, с белыми пятнами, местами осыпавшейся шерстью и грустными глазами, выглядел крайне несчастным. Никогда бы не подумал, что подобные существа могут страдать аллергией.

— Кефир, успокойся. Пробуй засунуть язык, несколько секунд подержать. Прислушивайся к ощущениям. Если начинает покалывать, то тормози. Если ничего — полоскай рот и переходим к следующему. — Я поставил рядом миску с водой.

Первым делом он попробовал колбасу. Убедившись, что ничего не колется, он без зазрения совести слопал её.

— Компенсация за ужасные условия содержания своего спасителя, — заявил он, облизываясь.

Затем он поболтал язык в кофе, сморщился, но вытерпел минуту.

— Гадость, но язык не чешется. Просто тошнит.

Далее следовал сахар. Пока он держал язык в нём, я отвернулся к чайнику, налить себе воды в чашку. По комнате поплыл аромат. Когда я повернулся обратно, сахара на тарелке не было.

— Химическая реакция, — объявил он, не скрывая наглой морды.

То, что осталось только молоко, прямо говорило о том, что оно и является причиной аллергии. Но проверить нужно было всё равно — вдруг, всё-таки, он нашёл какую-то гадость, пока мы рыскали по дому.

— Давай, Кефир. Пробуй.

Он засунул язык в молоко, прикрыл глаза.

— Вкусно. Надеюсь у меня нет… — тут он с воплем отскочил и начал кататься по полу, в попытке сплюнуть и стрясти капли со своего языка.

— Изверг!

— Кефир, прополощи рот! — приказал я и дал ему миску с водой.

Лис начал хлебать и плевать воду, заливая пол. Белых пятен на шерсти стало больше. Одно даже выступило на нижней челюсти. Иногда он начинал голосить, бегать по кухне, надеясь