Первый Артефактор семьи Шторм - Юрий Окунев

— Видимо я занимался фехтованием.

— Видимо? — удивился Кефир.

Теперь пришла моя очередь отмалчиваться. Я постарался сделать вид, что изучаю шпагу. Ничего выдающегося, просто красиво украшена гарда, но за клинком ухаживали.

Мы спустились на первый этаж, стараясь не касаться сломанных перилл. Однако прежде, чем идти по комнатам, я вспомнил спуск в тюрьму в западном крыле. Там потайная дверь открывалась только даром.

Я залез под лестницу и начал шарить по стене и полу в поисках подсказок. Затем сосредоточился и призвал Дар. Лёгкий ветерок проскользнул по стенам и провалился в какую-то щель.

— Здесь что-то есть, — сообщил я, и лис оказался рядом со мной в мгновение.

Я продолжил искать руками в полутьме под лестницей, а лис вынюхивал, фыркая, как лошадь.

Наконец, я нащупал небольшую ямку в стене, куда хорошо ложилась ладонь. Сосредоточившись, я пустил толику Дара в эту нишу. Несколько секунд ничего не происходило, а затем стена под рукой задрожала и отъехала в сторону.

Внутри оказалась небольшая комната, слева от меня белели квадраты включателей. Нажав на ближайший, я наблюдал, как, мигая, стали включаться флюоресцентные лампы на потолке.

Как только белый, режущий глаз свет наполнил помещение, первым делом в глаза бросилась надпись, сделанная красными корявыми буквами: «Смерть богам!»

Глава 11

Следопыт

Госпожа Воронова сидела в своём кресле и внимательно смотрела на пустой камин через бокал с красным вином. Маслянистые разводы на стенках указывали на высокое качество, как и божественный аромат.

— Шираз. Он попросил шираз, — задумчиво произнесла она, после чего одним глотком допила остатки в бокале.

Только после этого она посмотрела на Антона Черкасова. Оперативник антитеррористического подразделения с огромным опытом, которого она назначила нянькой для своего внука. Потому что на сто процентов ему доверяла.

Этот улыбчивый мужчина, похожий на дальнего родственника, обладал силой, которая была непонятна ей, но вызывала трепет и уважением у всего отдела. Но сейчас этой силы словно не бывало: перед ней стоял сгорбленный и испуганный человек.

Она видела такое. После того, как человек проходил через плен, пытки и позднее спасение. В момент, когда он уже сдался и сломался.

— Гончая вывернула меня, а затем и господина Шторма, — сказал Антон, глядя в пол. — Мальчик аж упал на колени, но потом заново поднялся и продолжил с ней говорить.

Черкасов поднял глаза и посмотрел на Воронову.

— Я еле доехал до дома, только чтобы не показать ему свою слабость. Вы просили его защищать, но от такого…

Антон не задрожал, не заплакал, не раскис. Он оставался собой, несмотря ни на что. За это его и уважали. Он просто сжался и окаменел, превращаясь в мёртвую скалу, способную вынести любой удар. Не чувствуя боли.

— Ты не виноват. У Церберов высший приоритет, и мы все обязаны с ними сотрудничать, — спокойно сказала Воронова. Её красные глаза горели неприятным пламенем. — Однако у всего есть пределы. Пусть семейство Шторм позволило себе пойти против воли Совета, посягнуть на безопасность человечества, Сергей не ответственен за прегрешения родителей. Унижать его таким образом — значит унижать и меня. Я свяжусь с Церберами, и мы поговорим.

Черкасову не понравилось, как это прозвучало. Он прекрасно понимал, к чему может привести такой разговор людей, находящихся на второй ступени власти. Понимал и молчал. Его миссия оставалась той же: приглядывать за мальчишкой и следить, чтобы он нашёл ключ к загадке.

* * *

Надпись «Смерть богам!» горела красной кровью на потёртом и грязном знамени. Бывшее ранее белым с синей каймой по краю, сейчас знамя казалось серым, потерявшим всю силу и задор. Тряпка на потрескавшейся от времени палке.

Однако надпись продолжала гореть. Продолжала привлекать внимание. Пахнуть кровью.

Не чувствуя ног под собой, я сделал два шага и коснулся ткани. Шершавая и очень дешёвая.

— Делали из подручных средств. Уже там, наверху, — глухо сказал Кефариан.

Что ж, сомнений в том, что он находился рядом с прадедом в день Штурма больше не было. Я молчал, боясь спугнуть его.

— Их фланг разбили. Большинство полегло на лестнице. Гусеницы вязли в мраморе, как в болоте, а противовоздушные ракеты не справлялись с потусторонними сущностями, что призывали Верховные. Лишь небольшая горстка прорвалась наверх.

Лис замолчал, покачивая головой.

— Твой прадед написал это, — он кивнул на знамя, — чтобы подбодрить выживших. Написал кровью павшего товарища. Сказал, что на знамени будет кровь всех павших, чтобы они могли пройти этот путь вместе с ним.

Отступив на шаг, я ещё раз осмотрел знамя. Сколько же нужно было силы воли, чтобы пойти наперекор богам? Что заставило людей подняться, собраться и бросится вперёд? Неужели местные божественные силы настолько плохо относились к людям, что те не смогли терпеть?

Что-то не складывалось в картинке, ведь обычные люди смогли построить города, у них были страны, а воевали они не копьями и камнями, а продвинутым вооружением! Значит не так уж на них давили.

Не найдя ответа на свой вопрос, я осмотрел комнатку. В ней, помимо знамени, оказался манекен с военной униформой, офицерская наградная сабля, пистолет с гравировкой на рукояти и горсть патронов и гильз.

А ещё на правой стене висела фотография. Большая, формата А4, если не больше. На ней улыбались и обнимались десяток человек. Они были испачканы копотью и кровью, форма была разодрана, у троих были серые повязки и у одного — костыль. Но все они были в этот момент счастливы.

Судя по цветам: фотографировали ночью. Лица подсвечены вспышкой, делая их чуть неестественными. На фоне тёмные нагромождения колонн и камней. На краю видного неба висит луна.

Первым из людей я узнал прадеда, второго слева: он походил на моё отражение в зеркале. Через одного стоял морщинистый мужчина, похожий на Романа Чумова из Гильдии Артефакторов. Видимо это Чума, которого упомянул Кефариан. Крайний справа показался похожим на бабушку Воронову, а в самом центре явно находился предок Роксаны Приваловой.

Лица остальных казались незнакомыми, но я подозревал, что это десятка — те самые, кто добрался до самих Богов и смог выжить, получив «облучение» Даром.

Под фотографией к стене прислонили стальной щит. Классический рыцарский треугольный щит. Разве что казалось, что его сначала засосало в измельчитель, но в последний момент успели вытащить. Низ был порублен на куски, а остальную часть