Первый Артефактор семьи Шторм - Юрий Окунев

В какой-то момент я поймал его и, подняв за подмышки, накричал прямо ему в морду:

— Кефир, успокойся! Сейчас всё пройдёт!

Ответить лис не успел.

— Ты это с кем разговариваешь?

В дверях кухни стоял Антон Черкасов и смотрел на меня мрачным взглядом.

Глава 12

Допрос

Черкасов не доставал свой пистолет-пулемёт, но его аура давила, как бетонная плита. Он замер, как хищник, готовый бросится на меня в любую секунду.

Я же стоял, вытянув руки перед собой, удерживая невидимого Кефира.

— Надеюсь, он меня не видит? — шёпотом спросил лис. — У меня от ужаса аллергия прошла.

Действительно, он перестал дёргаться и пятна на шерсти стали меньше.

Но всё же главная угроза сейчас исходила не от аллергии магического существа, а от «добродушного дядюшки». Глаза Антона стали полностью чёрными, а от его тела потёк поток жёлтой энергии.

Эта энергия походила на пыльный поток песчаной бури. Она накатывала высоченной волной, пугая одним своим видом. Даже находясь за стенами города, человек застывает в ожидании её удара. Если же оказаться за пределами города, то она поглотит, прожуёт и выплюнет твои кости, не остановившись даже на мгновение.

Единственный шанс выжить против такой силы: спрятаться. Создать убежище, в котором хватит воздуха переждать бурю, а затем придётся найти силы выкарабкаться из-под наваленного сверху песка.

— Смесь ветра и земли, верно? — спросил я, опуская руки и незаметно роняя Кефира на пол. — Интересное сочетание. Почти невозможное.

Антон на мгновение сбился и моргнул, давление ослабло.

— Сочетание земли и воздуха — это из области фантастики. Во все времена считалось, что магия земли гасит воздух, а против подвижности ветра земля неспособна противостоять из-за своей медлительности. Удивительно.

Удивительные человечки.

Черкасов перестал давить и его глаза посветлели, однако лицо оставалось серьёзным.

— С кем ты говорил?

— С выдуманным другом, — ничуть не лукавя ответил я.

— Я не выдуманный, — ответил лис, выглядывая из-под стула, куда быстро спрятался, как только оказался на полу.

— Друг по имени Кефир? — приподняв бровь спросил Антон.

— Это по крайней мере веселее, чем сходить с ума от происходящего вокруг меня.

На лице Черкасова появилась привычная полуулыбка, он зашёл на кухню, плеснул себе горячей воды в чашку, сыпанул ложку растворимого кофе, размешал. Залпом выпил.

— Это почти так же мерзко, как его давление, — сообщил Кефир, наблюдая за человеком. — Люди слишком странно используют Дар.

Выдохнув, Антон обернулся ко мне.

— Как ты после Гончей?

— Нормально. Уже отошёл, — ровно ответил я.

Антон ухмыльнулся.

— А у тебя есть яйца, Сергей, — он впервые назвал меня просто по имени. — Мало кто может так спокойно пережить проверку Гончих. Госпожа Воронова просила тебе передать: продолжай поиски, она на тебя рассчитывает.

— Она уточнила, что именно нужно найти? — прикинулся дурачком я.

— Нет. — Антон взял себя в руки и не реагировал на подколки. — Она верит, что ты справишься.

— Как приятно, — ничуть не скрывая сарказма ответил я.

Черкасов не отвёл глаз.

— Твоя бабушка — очень необычная женщина. Она помнит, какой жизнь была до Победы. Знает, через что пришлось пройти её родителям и её потомкам. Она тот, кто умеет принимать решения, какими жёсткими бы они не были. Если она поручила тебе важную задачу, то значит она уверенна, что ты справишься.

— Видимо мои родители не справились.

И снова он не отвёл глаза. Песчаная буря не отходит в сторону, даже если против неё стоит целый город и высокие стены.

— Да, они не справились. Поэтому понесли высшее наказание, как высшие представители нашего мира. Хранители — это не про личную выгоду и силу. Это про заботу обо всей планете. Они этого не поняли. Или забыли.

Антон ушёл, забрав с собой ещё одну чашку кофе и вчерашнюю газету. Я сел на стул, потирая виски. На разделочный стол запрыгнул лис, прошёлся по нему и остановился ровно напротив меня.

— Не знаю, как твои родители, но твой прадед всегда думал о других. Никогда не забывал о них, даже если они превратились в кровавый туман или в кучу обгоревших останков. До Штурма и после него, он думал о том, как быть. Как защитить.

Он вздохнул, потирая лапой белое пятно на челюсти.

— Да, передать это качество по наследству непросто. Особенно, когда появляется сила и власть. Но даже здесь твой прадед умудрился выделиться. Ты же знаешь, почему вы не входите в Совет князей, Сергей?

Я заинтересовано повернулся к нему. Лисья пасть приоткрылась в подобии улыбки.

— Он отказался занимать своё место наравне с ними. Должно было быть десять высших князей, но твой прадед решил, что ему это не надо. Поэтому он получил почётный титул Хранителя. Лишь спустя время остальные Князья поступили также, назначив Хранителей из своих семей, получивших Дар вместе с ними.

— Получается, он лучше всех из Хранителей знал особенности Инъекторов? Ведь они создавались с его участием, наравне с другими князьями?

В глазах Кефариана мелькнул странный блеск.

— Ты настоящий артефактор, Сергей. Надеюсь, ты успеешь найти то, что ищешь.

После этого он засунул морду в кружку с остывшим чаем и начал быстро лакать. Остановить я его не успел: буквально через несколько мгновений Кефир застыл, его глаза выпучились и он, с упоротым выражением морды, рухнул как набитое чучело со столешницы на пол.

Ничуть не изменив позы, как застывшая на бегу лисица, он валялся на боку.

Со вздохом подпнув его ногой под стол, чтобы по нему лишний раз не ходили, я поднялся к Сергею в комнату. Я хотел успеть сделать ещё кое-что прежде, чем мы пойдём допрашивать наших пленных.

Мне потребовалось буквально полчаса, чтобы подготовиться и нарезать ещё один артефакт. Не ахти какой, но пока что это было лучшее из того, что я мог себе позволить.

Затем я взял Следопыта, сделал небольшие поправки на его медной поверхности, исключая из поиска самого себя. Теперь стрелочка не зависала постоянно на мне, а со средней скоростью вращалась по кругу. Это значило, что в зоне действия артефакта ничего подходящего не было.

Ради любопытства я спустился на первый этаж по восточной лестнице. Следопыт сработал на расстоянии примерно пяти метров от секретной комнаты. Не густо. Но всё же лучше, чем ничего.

Я медленно прошёлся по дому,