Влюблен без памяти - Ольга Александровна Лисенкова

должное, она не выставила девиц из дома, узнав их фамилию. Но что она скажет теперь, когда племянник огорошил ее еще одной сногсшибательной новостью?

Марианна не завидовала ни ей, ни себе, ни Эдварду. Впрочем, он казался невозмутимым, и тепло его рук проникало сквозь платье и накидку прямо Марианне под кожу, успокаивая безумно мечущееся сердце.

– Заскуча-ал, – повторила герцогиня не то критически, не то восхищенно.

– В этом мире у меня не осталось никого, кроме вас, тетушка, – почтительно проговорил Эдвард. – Благословите?

– А если нет?

Марианна подняла глаза, и тетушкин взгляд буквально прожег ее сквозь пенсне, как обжигает солнечный луч, проходя сквозь линзу.

– А если нет, – тем же тоном продолжал Эдвард, – значит, нет.

– То есть?

– Значит, придется жениться так.

Тетушка вновь поджала губы и встала.

– Пойдемте ужинать. Потом поговорим.

Глава 37

Ужин был подан в небольшой столовой. Хозяйка восседала во главе стола, гостий усадили по ее левую руку, а место племянника было справа от герцогини. Марианна и Эдвард оказались друг напротив друга.

Светская беседа не клеилась. Пожилая герцогиня, очевидно, обдумывала дерзкие заявления племянника и не могла определиться, как на них следует реагировать. Время от времени она поднимала голову и сверлила девушек взглядами, но они предпочитали не встречаться с ней глазами. Наконец тягостная трапеза осталась позади, слуги оставили господ.

– Эдвард, – проскрипела тетушка. – Лорд Эдвард Орен. Тебе ничего не говорит имя «Рендин»? Граф Рендин, если быть точной?

Марианна отчаянно взглянула на Эдварда, Вивьен же склонила голову еще ниже, ожидая неминуемой грозы.

– Это девичья фамилия моей невесты, – с достоинством ответил Эдвард.

– Да. Фамилия ее отца, так?

– Совершенно верно.

– И ты знаешь, чем прославился этот человек? – безжалостно продолжала герцогиня.

Эдвард помедлил.

– Я знаю, как сложилась судьба этого человека, тетушка. Это не имеет значения для меня.

– Вот как? Это не имеет для тебя значения?

– Его дочери никоим образом не причастны к тому, что случилось много лет назад, – сказал Эдвард, осторожно подбирая выражения, чтобы не ранить чувств девушек. – Они были слишком юны. В любом случае дети не могут отвечать за грехи отцов. И на их долю выпало столько испытаний, что не каждой под силу, тетушка. Не стоит сейчас ворошить прошлое.

Герцогиня усмехнулась и взмахнула рукой, заставляя его умолкнуть.

– Девицы, верно, ни в чем не повинны, – согласилась она. – Но так ли они невинны в глазах наследника престола? Вряд ли ты останешься в милости его величества, если женишься на одной из них.

Эдвард покачал головой.

– Значит, так тому и быть, – снова сказал он.

– Хорошо. Но пусть эта ангельская внешность не обманывает тебя, Эдвард. Из грязи в князи не откажется подняться любая нищенка, а сейчас мы имеем дело с теми, кто уже был один раз вышвырнут из князей в грязь. Так что они изобразят все что угодно, лишь бы снова забраться повыше и есть посытнее.

Марианна вспыхнула, но удержала язык за зубами. Вивьен судорожно перевела дыхание.

– Моего состояния хватит, чтобы они ели посытнее, тетушка, – ответствовал Эдвард уже с плохо скрываемым гневом.

– Глупец, я же не об этом, а о том, что они обвели тебя вокруг пальца! Эта показная невинность, эта манящая неприступность, ах эти пламенные взоры и извечные женские игры, когда тебе то что-то позволяют, то вдруг выдергивают из-под носа! Все разыграно как по нотам. Вспомни, как ты пришел к желанию жениться, и посмотри на этот путь еще раз – тебя ведь провели, как последнего осла.

Эдвард встал.

– Довольно, – сказал он. – Простите, тетушка, мы вынуждены откланяться. Благодарю за гостеприимство.

Вивьен и Марианна поспешно встали.

– Сидеть, – ледяным тоном приказала им герцогиня. – Я с вами еще не закончила. Эдвард, твоя невеста, конечно, знает о том, что одним из тех, кто раскрыл измену графа Рендина, был мой брат, лорд Орен?

Марианна вздрогнула всем телом. Вивьен побелела. Сам Эдвард пошатнулся.

– Только не говори, что ты сам об этом не знал, – с чувством, похожим на презрение, выплюнула тетушка.

– Откуда мне было это знать? – возразил он.

– Ну да. Ты не слишком вникал в дела отца.

– Он не слишком посвящал меня в свои дела.

– Неудивительно! – отрезала герцогиня.

Эдвард пытался поймать взгляд Марианны, чтобы убедиться, что между ними ничего не изменилось, но это было невозможно. Не оттолкнет ли его Марианна, зная, что все беды его семьи начались с лорда Орена-старшего?

– Неудивительно?! – повторил он, распаляясь от разрастающегося в груди предчувствия беды. – Неудивительно?! А почему бы нам и не удивиться тому, что лорд все время удерживал на расстоянии своего единственного сына?!

Герцогиня фыркнула.

– Знаешь, я говорила ему, что он совершает ошибку, – заметила она, повернувшись всем корпусом к племяннику, словно демонстрируя, что девушки для нее больше не существуют.

– Но он не мог пересилить себя?

– Да!

Это короткое слово до глубины души поразило Эдварда, и без того выведенного из равновесия.

– Не раскроете ли вы нам, тетушка, – прошипел он, – в придачу к уже раскрытой вами тайне, отчего ваш брат не мог терпеть своего единственного отпрыска?

Марианна подняла глаза, но смотрела не на Эдварда, а на герцогиню, ожидая ответа.

– Конечно, – сказала та. – Он не мог видеть тебя, мой мальчик, после смерти жены.

Эдварда уже колотила крупная дрожь. Он вновь попытался поймать взгляд невесты, и вновь безуспешно.

– Отчего же? Я так напоминал ему горячо любимую супругу, и ему было слишком больно угадывать ее черты в моих? – проговорил он, и в его голосе нечаянно прорвалась надежда – надежда на то, что его собственной вины тут нет.

Герцогиня тяжело поднялась на ноги и положила руку ему на плечо.

– Бедный мальчик, – произнесла она с сочувствием. – Нет. Нет, конечно, нет. У леди Орен просто было слабое сердце, вот и все.

Эдвард опустил ресницы, чтобы спрятать слезы, предательски увлажнившие глаза.

– У нее было слабое сердце, и потому она не перенесла приступа пирианской лихорадки, от которой едва не скончался и я сам, – сказал он.

– Она никогда не болела этой экзотической лихорадкой. Скончалась от разрыва сердца, а не от болезни, – тихо возразила герцогиня.

Эдвард упал обратно на стул.

– Простите? – Он подхватил со стола салфетку и вытер пот со лба.

– У нее оказалось слабое сердце, мой мальчик. Кто ж мог предугадать?

Эдвард стиснул зубы и, стараясь взять себя в руки, нечаянно разорвал салфетку.

– Раз уж у нас сейчас вечер великих открытий, тетушка… Скажите мне наконец, почему отец винил в смерти матери меня? Чем я ее так расстроил, что у нее от