Влюблен без памяти - Ольга Александровна Лисенкова

class="p1">– Новость о том, что мой отец… Эта новость стала для вас ударом. Я вас понимаю и с почтением отношусь к вашим чувствам, – продолжал Эдвард. – Я обещаю вам, что приложу все усилия к тому, чтобы расследовать это дело и выяснить, насколько это возможно по прошествии стольких лет, кто и в чем был виноват. Но вернемся к настоящему. Если я считаю, что сын не отвечает за отца, и вы до сих пор полагали это справедливым, пока мы говорили о вас, то что изменилось сегодня? Вы же не думаете, что я как-то участвовал в интриге против графа Рендина, Марианна?

– Н-нет, – с запинкой ответила она. – Конечно, нет.

– Я был ребенком. Это факт. Еще вчера вы с чувством утверждали, что ребенок не может совершить греха настолько тяжкого, чтобы его нельзя было простить, ибо ребенок не ведает, что творит. Я правильно выражаю вашу мысль?

– Д-да.

– Я не знаю за собой ни одного греха против вас. Я распахнул перед вами душу, Марианна. Тетушке хватило нескольких хлестких фраз, чтобы уничтожить ту хрупкую… осмелюсь ли сказать – «близость»… что между нами возникла. Однако, Марианна…

Он склонился к ней, заглядывая ей в лицо.

– Да?

– Марианна, – повторил Эдвард с нежностью. – Я по-прежнему хочу разделить свою жизнь с вами. Не прячьтесь в свою раковину, прошу вас. Говорите со мной!

– Вы сказали, что расследуете это дело. Как вы собираетесь к этому подойти?

– Мы обсудим это позже. Мне необходимо все обдумать.

Марианна вздохнула.

– Я стал вам противен? Что ж. – Он выпрямился. – Не смею вас дольше обременять. Наша поездка в поместье отменяется, но, надеюсь, вы не оскорбите меня и не откажетесь вернуться в город в моей карете, как прибыли сюда.

– Эдвард! – не выдержала Марианна. Она вскочила и протянула к нему руки. – Я не могу, чтобы вы говорили со мной таким ледяным тоном! Право…

Эдвард вновь сел на выдвинутый им стул, готовый ее выслушать. Марианна сбивчиво продолжала:

– Я обещала помочь вам, попробовать помочь вам раскопать тайну вашего детства и понять, отчего вы потеряли память. Ведь вам приходили анонимные письма, ведь за этим точно что-то кроется. Для этого нам необходимо попасть в имение Оренов!

– Если вы не можете переносить моего ледяного тона, Марианна, подумайте о том, каково мне, когда вы наказываете меня молчанием. Я вам не лгал, я не заслужил вашего презрения. Хотя… Мое одиночество не может быть случайным. Отчего-то же умерла моя мать, чего-то же не снесло ее слабое сердце, отчего-то же не мог со мной иметь дела мой отец, – задумчиво перебил сам себя Эдвард. – Наверное, к лучшему будет действительно разорвать эту помолвку и избавить вас от себя. Прощайте.

Он дернулся, чтобы встать, но Марианна его остановила.

– Так нельзя, – сказала она осевшим голосом.

– Простите?

– Нельзя, чтобы покойники диктовали, как нам следует жить. У нас есть еще шанс на счастье. Эдвард, вы сказали, что не знаете за собой никакой вины.

– Клянусь вам.

– О Эдвард!

Марианна опустила голову и уткнулась лбом в его волосы, волнистые и чуть влажные от дождя. Он поймал ее за обе руки и сжал тонкие запястья.

– Я постараюсь сделать тебя счастливой, – сказал он глухо, – если ты мне это позволишь.

Глава 39

Утро очередного дня выдалось пасмурным и тревожным. В воздухе висела сырость, птицы попрятались. Мокрые ветви деревьев трепетали на ветру и стряхивали воду на зазевавшихся прохожих.

Юбер и кучер сидели на облучке кареты, остановившейся у гостиницы, и тихонько беседовали. Эдвард расхаживал у дверей, ожидая своих спутниц.

Первой появилась Вивьен. Поздоровавшись со всеми коротким кивком, она подошла к Эдварду и отозвала его в сторонку.

– Меня беспокоит Марианна, – призналась она.

– Ей нездоровится?

– Говорит, что все в порядке. Но она бледнее обычного, и… вы успели немного узнать ее, милорд, ей свойственна живость, которой я сейчас в ней не вижу.

Эдвард сделал нетерпеливый жест.

– Отправимся к лекарю! Немедленно!

– Нет-нет. Она настаивает, что чувствует себя превосходно. – Вивьен задумчиво смотрела на крыльцо.

– Ее, конечно, расстроило известие, что лорд Орен был в числе тех, кто обвинил графа Рендина, – проговорил Эдвард. – Но вчера мы обсудили с ней это…

– Да… Она заявила мне, что это не будет преградой между вами, милорд.

Эдвард с облегчением выдохнул. Вивьен повернулась к нему и во внезапном порыве положила обтянутую перчаткой руку ему на локоть.

– Берегите ее, милорд, – сказала она серьезно. – Это чистая душа. Если ваши помыслы не будут такими же чистыми, бог накажет вас. Тогда берегитесь.

Эдвард собирался ответить, но тут на крыльцо ступила Марианна, и он поспешил к ней, мигом обо всем забыв. Она и правда выглядела бледной, но взор был ясен, она не отводила глаз и приветствовала его радостной, пусть и слабой улыбкой.

– С добрым утром, моя дорогая зарянка, – сказал он ей ласково.

Марианна тихо засмеялась, и у него отлегло от сердца.

– Зарянка?

– Мне подумалось, что вы будете не против такого прозвища. Зарянки поют красивее других птиц, и сами по себе весьма нарядны и красивы, а ваше появление для меня – словно утренняя заря. – Демонстративно оглянувшись на Вивьен, Эдвард поцеловал невесте руку и шепнул: – Пока нам дозволительны только такие поцелуи, и ни намека на объятия, но очень скоро ты будешь моей.

Она снова ответила улыбкой, а потом спросила:

– Долго ли еще до твоего имения?

– Будем там сегодня к обеду. – Он покосился на Вивьен и склонился к Марианне, заглядывая ей в лицо. – Как ты себя чувствуешь? У тебя усталый вид. Может быть, нам стоит отправиться к лекарю?

– Нет, зачем? – взмахнула она ресницами. – Устала – да, видно, вчера переволновалась. Плохо спала. Но в твоем имении нас не поджидают никакие тетушки, решившие нас размазать, правда?

– Никого, кроме слуг. Марианна, прости, что…

– Ничего. Там я и отдохну.

Эдвард снова прижал к губам ее руку, а потом качнул головой в ответ на вопросительный взгляд Юбера. Тот спрыгнул с облучка и присоединился к хозяину.

– Прошу вас в карету, – сказал Эдвард, обращаясь к невесте и к Вивьен.

…Особняк Оренов таился в глубине красивейшего английского сада. При подъезде к дому серость полуосеннего дня удачно скрашивали шарообразные кусты ярких цветов – алые, бордовые и лимонные – на фоне деревьев и кустарника всех оттенков зеленого. Сам особняк походил на замок из светлого камня, а на лестнице, ведущей к нему, гостей встречали полуобнаженные статуи.

– Какая роскошь, – вырвалось у Вивьен.

– И зачем ему, с таким богатством, понадобилось уничтожать нас? – сокрушенно отозвалась