Ультрамарин - Эл Лекс

Занятно, но эти два биоробота даже совершенно не удивляются тому, что я задаю вопросы, ответы на которые для них, да и для всех прочих тоже, должны быть если не непреложными фактами, то как минимум — хорошо известными. Они просто дают ответы на эти вопросы, не выражая никакого собственного отношения к происходящему, будто я разговариваю с нейросетью. Или, вернее, двумя нейросетями.

— Круто. — чистосердечно признал я. — А вы вообще чего подошли?

— Мы поспорили. — снова ответила девушка. — Я предполагала, что ты имеешь какой-то план действий, который не успел реализовать. Мой брат предполагал, что ты надеешься на удачу. Какой вариант точнее отражает твои мысли?

— Никакой. — я усмехнулся. — И одновременно — оба.

— Так не бывает. — снова возразил парень.

— Еще как бывает. — я посмотрел на него. — У меня был план действий, но при этом я надеялся, что произойдет что-то, что позволит мне не приводить этот план в действие.

Парень ничего не ответил, лишь посмотрел на меня взглядом, из которого сомнение чуть ли не выливалось потоком на и так мокрый бетон причала. Он будто в одну секунду начал сомневаться даже в том, что я вообще существую, и не являюсь плодом его воображения.

— А вы вообще кто, если уж на то пошло? — я перевел взгляд на девушку, которая, если я не сбился со счета, должна отвечать следующей.

— Курсанты первого курса, как и ты. — ответила она, подтверждая, что не сбился.

— Это понятно, а имена у вас есть?

— Я Антон, а это Алина. — парень кивнул на сестру. — Андреевны. Агатовы. Из семьи Агатовых.

— Ну так надо думать. А вам не странно вот так вот с простолюдинами разговаривать? Вас не заругают?

— Кто? — бесстрастно спросила Алина, но в голосе ее явственно проскользнул намек на усмешку.

— Без понятия. — я пожал плечами. — Родители? Вот серьезно без понятия, как там у вас аристократов это все устроено.

— Мы — взрослые самостоятельные личности. — пояснил Антон. — И мы сами способны решать, с кем нам разговаривать и в целом общаться.

— Да уж не сомневаюсь. — не удержался я. — Вы, наверное, и тем, кто не горит желанием с вами общаться, проходу не дадите, если вам что-то понадобится.

— Не горит желанием общаться? — переспросила Алина и близнецы переглянулись. — На нашей памяти такого не случалось. Это же контрпродуктивно. Общение и командная работа — это ключ к успеху в подавляющем большинстве случаев.

— Слушайте, капитан Стуков вам случайно не родственник? — выпалил я, не в силах больше держать этот вопрос в себе.

— Дядя по линии матери. — кивнул Антон. — Как ты догадался?

Вот теперь все понятно. Яблоко от яблони, как водится, недалеко упало, даже при условии того, что яблоня ему не является прямой роднёй. То ли природа решила поставить интересный поведенческий эксперимент, то ли кто-то в породнившихся семьях любит покомандовать и пораздавать указания, но результат стоит прямо передо мной. Буквально квинтэссенция логики и прагматизма, поровну разлитая в два идентичных сосуда и плотно запечатанная полной безэмоциональностью. Честное слово, происходи такое в моем мире, я бы уже всерьез прикидывал вероятность того, что передо мной какая-то новая разработка китайских ученых, которые из года в год бьют все возможные рекорды реалистичности в отношении роботов.

— Я вообще догадливый. — ответил я блондину, во взгляде которого читалось ожидание ответа. — А что вообще…

Но договорить я не успел. Видимо, пять минут, отпущенные Стуковым, истекли, потому что внезапно по причалу, перекрывая даже рокот нарастающего шторма, прокатился долгий и гулкий удар колокола. Звук настолько густой и плотный, что от него даже мурашки пошли по коже, и уже не осталось никаких сомнений — это звук настоящего медного колокола, а никакая не запись, проигранная через хриплый динамик. Да к тому же тут, на причале, я ни одного динамика до этого момента не замечал…

Все на причале, включая меня, перевели взгляды туда, откуда раздался этот звук — в сторону той самой пещеры, в которую уходило продолжение причала. Я так и не узнал, что там находится, но именно в ту сторону уходил Стуков, когда его окликнули, и именно оттуда раздался удар колокола.

И сейчас оттуда, из непроницаемой черноты природной пещеры, лишь слегка подсвеченной тусклыми лампами по одной из стен, неторопливо, игнорируя качку и пронзительный ветер, выходил корабль.

Это был не тот корабль, на котором адмирал меня доставил к Вентре. Это был даже не его «однопроектник», если в этом мире вообще существуют какие-то типовые проекты боевых кораблей, по которым их строят. Этот корабль был совершенно другим. Он был…

Старым.

Не таким старым, каким мне поначалу показался «Бекас», нет. Еще старее. Можно даже сказать «древнее». Настолько древнее, что с его палубы росли вверх, подпирая небо, самые настоящие мачты с реями и вантами, и разве что бушприта на носу не хватало для полного набора. Обшивка его уже была металлическая, но палуба, весь такелаж, и даже невысокая, всего в один этаж, плоская надстройка — все еще деревянные. Вместо привычного винта и так волнующееся море еще больше вспенивали два огромных гребных колеса по бокам корпуса, а две тонкие длинные трубы выдыхали в небо едва заметные, почти прозрачные, облачка. Стало быть, это даже не теплоход, а самый натуральный пароход, на дровах, или там угле, уж не знаю…

На палубе исполина, напоминающего проснувшегося от спячки древнего дракона, возле самого фальшборта стояло полтора десятка людей в форме морской академии, и некоторых из них я даже узнал — фон Дракена, стоящего в самом начале строя, и, конечно же, Стукова, с которым совсем недавно познакомился, он этот строй замыкал. Все преподаватели (а кто еще это может быть?) как один стояли, держа правую руку на левом плече, и не шевелились, несмотря на пронизывающий ветер и соленые брызги. Это явно было каким-то жестом, причем важным и значимым, вроде отдания воинского приветствия, но до этого момента я не видел, чтобы кто-то его хоть раз применял.

Корабль бесшумно подкрался к причалу и остановился возле него, прямо напротив курсантов, и тут я увидел, что на корме у него закреплен тот самый колокол, звук которого пять минут назад заставил всех заткнуться вернее, чем окрик старшины после отбоя. Колокол