Ультрамарин - Эл Лекс

Все остальные аристократические детишки, явно не привыкшие вставать по будильнику, да еще и раньше полудня, свое получили сполна. Ведь буквально через минуту после того, как затих гул колокола, дверь в нашу спальню резко, будто от пинка, распахнулась, и внутрь вошел Стуков. Уже в полной форме, точно такой же, в какой он был вчера, и единственное отличие — он тащил за собой длинный толстый шланг с медным наконечником.

— Так-так… — произнес он с плохо скрываемым удовлетворением, оглядывая спальню. — Меньше, чем я надеялся… Так даже лучше!

И, не теряя времени даром, Стуков повернул медный барашек на шланге, и мощная струя воды ударила в ближайшую кровать, на которой все еще дрых отпрыск кого-то из аристократов!

Да уж, насчет «холодной воды» я был более чем прав…

Аристократ, чьего имени я не запомнил (да, собственно, и не знал) завопил, моментально проснулся и попытался то ли вскочить, то ли выплыть из потоков холодной воды. Сделав несколько непонятных, но очень резких и отчаянных движений, он в конце концов запутался в мокрой простыне и с грохотом упал на пол.

— Первый пошел! — удовлетворенно заявил Стуков, и перевел струю воды на второго засоню. Он уже успел проснуться, и осоловело моргал, приподнявшись на локте, явно не понимая, что происходит, но его это не спасло. Тугая струя воды ударила ему в грудь, разлетаясь яркими брызгами, и буквально смысла курсанта из его лежбища, выбрасывая на пол, как мертвого кита — на берег.

— Второй пошел! — еще больше развеселился Стуков и перевел струю дальше.

— Я встаю, встаю! — заорал третий, путаясь в простыне, но его это не спасло. Поток воды сбросил его на пол тоже, а Стуков даже снизошел даже до того, чтобы дать свой комментарий:

— А я помогу вам встать! Я же тут именно для этого!

В итоге все засони оказались мокрыми до нитки — даже те, кто успел спрыгнуть с кровати и сделать вид, что они вовсе даже и не спали ни разу. Стукова не проведешь — он явно запомнил всех, даром что у него была на это всего секунда, прежде чем он повернул вентиль на кране. Фотографическая память у человека, что уж теперь…

— Не имеете права! — завопил один из аристократов, что получил свою порцию холодной воды самым последним.

— Фамилия, курсант! — Стуков тут же ткнул в его сторону шлангом, отчего аристократишка отчетливо дернулся, и, стукнув зубами то ли от холода, то ли от страха, что его снова обольют, ответил:

— Д… Довлатов! Дмитрий Довлатов!

— Так вот, курсант Довлатов, в стенах этой Академии я, как куратор вашего курса, имею право на все, что угодно! — отчеканил Стуков. — По крайней мере, все то, что не является травмоопасным! И если кого-то такое положение вещей не устраивает, вы знаете, где выход! Документы ваши пришлем по почте! Так что, есть желающие⁈

Довлатов потупился и ничего не ответил. Точно так же как ничего не ответил никто другой из мокрых аристократов. Поджали губы, сощурились, гневно глядя на Стукова и явно вынашивая в голове план мести, но ничего не ответили.

— Вот и славно! — кивнул капитан. — И запомните, здесь вам не дом! Никто тут с вами нянчиться не будет! Вы поступили в Академию, а значит расписались в том, что собираетесь связать свою жизнь с морской стражей! А морская стража это не только и не столько почет, слава и деньги, как вы все думаете! Это еще и лишения, трудности, и самое главное — жесткая, порой даже жестокая, дисциплина! И это первое, чему вы научитесь в стенах нашей Академии — соблюдать эту самую дисциплину! В противном случае, как я уже сказал — вы все знаете, где выход! Вы все вчера через него сюда вошли! Вопросы есть?

Все промолчали. Вопросов никто не имел.

— Вот и отлично! — Стуков довольно кивнул. — В таком случае через пять минут все должны быть готовы пройти на завтрак! Время пошло!

За пять минут мокрые аристократы, конечно, никак не могли высушить свои кровати, да и сами высушиться тоже вряд ли успели бы. Поэтому они просто переоделись в сухое и пошли на завтрак с мокрыми волосами. А учитывая что у многих из них эти самые волосы были довольно длинными, всяко длиннее, чем мой почти-что-ежик в сантиметр длиной, выглядело это довольно необычно. Вообще странно, что от курсантов не потребовали привести прически к какому-то единому стандарту, мне почему-то казалось, что это должно быть обязательным требованием. Но нет — короткие стрижки были только у простолюдинов, ну и у меня, конечно. Аристократы же павлинились кто во что горазд — у кого длинная, почти до задницы, тонкая коса, у кого стильный зачес, непонятно как остающийся целым после сна — наверное, не обошлось без мариновых укладочных средств. Даже Антон Агатов, даром что скептик и прагматик до мозга костей, все равно имел скорее сильную, нежели функциональную стрижку — выбритые виски и более длинный центр, зачесанный к середине на манер ирокеза-недоросля. Тоже, кстати, ни капли не помялся за всю ночь.

Выстроившись по указанию Стукова в колонну по двое (рядом со мной предсказуемо возник Антон), мы вышли из мужской спальни, и тут же к нам пристроилась колонна девушек-первокурсниц. Она была намного меньше нашей — всего-то четыре раза по два, но ничего не поделать. Это все же Академия морской стражи, а не институт благородных девиц, так что логично, что женщин сюда берут неохотно, даже если от желающих нет отбоя.

Возглавляла девушек молодая женщина с очень строгим выражением лица, которую я в первый раз видел. Она так сильно поджала свои и без того тонкие губы, что скулы заострились до бритвы и, казалось, сейчас прорежут тонкую бледную кожу женщины.

Судя по тому, как она молча кивнула Стукову, это куратор женской половины, вернее, женской трети, первого курса. Но это я отметил краем глаза, а сам нашел среди девушек Алина и убедился, что ее волосы сухие. Что и требовалось доказать.

Удлинившейся колонной мы спустились в столовую, где оказались самым первыми — видимо, существовало какое-то расписание прибытия разных курсов в столовую, чтобы курсанты не толкались плечами в дверях. Разумно, учитывая общее количество учащихся, но