Воин-Врач V - Олег Дмитриев

— Голубей теперь тоже нету у нас. И какой из них, мятых да удавленных, со свёрнутыми головами, с утра прибыл — не узнать.

— Алесь, какой от югославов весть принёс? — Всеслав уставился на старшину связистов-кавалеристов, пытаясь сделать и тон, и взгляд хоть немного похожими на людские. Но без успеха.

— Так Пегий наш, из тех, что от Бурого да Хохлатки народились, — начал было частить тот, но напоролся, как на встречные стрелы, на горящие яростью взоры Чародея и Рыси, охнул, соскочил с лавки и рванул в сторону голубятни.

— Что без связи остались — худо. Но то, что с собой гады птичек не забрали — очень хорошо, — Всеслав явно пытался обуздать гнев логикой. И был совершенно прав. Начни мы строить, обыскивать и наверняка убивать направо и налево чужих и своих — добра бы не было точно.

— Почему это? — уточнил хрипло Ставр.

— Потому что, помчи наши голуби по всем весям чужую волю, было бы хуже гораздо, — задумчиво пояснил великий князь. — И от югославов ещё поди знай, правда пришла или де́за…

— Кто? — хором напряжённо спросили патриарх и великий волхв.

— Дезинформация, — поморщившись от того, что выдал слово из моего лексикона, пояснил Всеслав. — От латинского «informare», сообщать, доносить, и «dis» — неправильно, не так.

Патриарх кивнул сразу, едва первое слово услышал. Волхв — дождавшись полного перевода. В латыни он был предсказуемо слабее подкован.

— А весело у тебя тут, друже, весело. Не соскучишься, — протянул Крут. Слушая одним, левым ухом Яробоя, докладывавшего что-то, прикрыв губы ладонью совсем по-чекистски.

— Да я б приплатил уже кому-нибудь, чтоб поскучать малость, брат. Но ни одна падла золотом не берёт, всё норовят землёй родной или животами люда русского взять. А тут ты мои правила знаешь. Я этим не торгую. И не торгуюсь, — ответил Чародей. Глядя через плечо, как за спинами, его и Крута, сидевших бок о бок, строилась дружина руян.

Молодые парни и взрослые дядьки стояли рядом, одинаковые, длинноусые и бритые. Чубы-оселедцы были у старшин, стоявших во главе каждого из отрядов. И перед каждым из них было аккуратно сложено оружие подчинённых. Дружина морских волков стояла с пустыми руками, но ни злобы, ни опасения на лицах их не было. Слева из темени послышался странный звук, будто кто-то подавился. И продолжал давиться, приближаясь.

— Этого-то певуна какие черти несут? — недовольно буркнул Ставр, даже не обернувшись.

— Известно какие. Его самого́ выученики, поди, — предположил Рысь, щурясь во мрак. И не ошибся.

На сцепленных замко́м руках наставника мчали рысцой старшие из мелких негодяев. Остальные труси́ли следом. С ножами в руках. Тревогу ж сигналили, значит, всем надо быть в готовности. А семь тебе лет или семьдесят — кому какое дело?

— Тише, Кузь, зайдёшься. Знаками давай, — велел наставнику Всеслав. И сразу перевёл взгляд на Вара.

— Видели. Высоко. Голубятня? Чужой. Спешно. Званко? — моментально заработал «синхронист с глухонемого».

— Кто видел? — Всеслав опять не стал дослушивать до конца, сразу поняв главное. Ну хоть в окно на этот раз не вышел — спешки, вроде, не было пока. Кстати… — Гнат, закрыть город!

— Уже, сразу, — привычно отозвался воевода, которому тоже что-то шептал на ухо один из подбежавших нетопырей. Точно так же, как Яробой только что, прикрыв губы ладонью. В разных местах жили, у разных людей учились, а служба одна была, потому и методы схожие.

Из группы мелких пакостников, будущих нетопырей, крупных специалистов по причинению добра и нанесению справедливости при помощи паники и телесных повреждений, вышел, явно робея, но стараясь держаться молодцом, щуплый мальчонка, может, чуть старше Третьякова внука.

— Говори, сынок, — вдруг попросил, а не приказал Крут. И покосился на Всеслава едва ли не виновато: извини, дескать, не утерпел, вперёд влез.

— Назовись, — велел Чародей, рассматривая ребёнка со степняцким кривым ножом. Который на просьбу чужого князя отреагировал лишь тем, что насупился и переступил с ноги на ногу.

— Младший отрок малой дружины Игнатка! — вытянувшись, звонко отозвался он сразу же.

— Тёзка воеводы? Подрастёшь — справным воем станешь. Что видел, отрок? — спросил Всеслав.

— Со внуком ключника Третьяка на подворье был с утра. За голубями глядели, их ратник дядька Степан как раз полетать выпустил. Красивые они, — мальчишка, смутившись, шмыгнул носом и утёр его тыльной стороной ладони. Не выпуская ножа. — После дядька Степан убежал до сотника Алеся. Знать, ве́сти понёс. Как раз один буро-пегий прилетел, вчера не было такого.

— Не торопись, Игнатка, и не робей. Глаз острый у тебя, да памятлив ты, это для нетопыря первое дело, — подбодрил и одновременно чуть успокоил его великий князь. — Вспоминай дальше, да ни одной мелочи не забудь. С твоих слов старши́ны да советники мои много пользы добудут, чую.

Малец, вроде, чуть расслабился, вздохнул глубоко и прерывисто, как умеют дети, выдохнул и продолжил:

— Дядька Степан вернулся. Мы со Званом решили зерна да водицы свежей снести наверх. От колодца шли когда, из голубятни ратник вышел, да спускаться начал. Остановился ещё да присел, сапог, что ли, поправить. Мы тогда ещё со Званко решили — вот растяпа, обувку справную найти не смог.

— Как высоко присел он? — голос Рыси звучал по-прежнему безжизненно и сухо.

— На четвёртой или пятой ступеньке, сверху если, — раскрыв глаза ещё шире, ответил воеводе отрок.

Гнат повернул голову ко Всеславу и кивнул. Значит, именно там и были пропи́лы, откуда упал внук Третьяка.

— Продолжай, Игнатка, — качнул ладонью Всеслав.

— Он спустился да к дружинной избе пошёл, неспешно так. Меня тогда Митроха, то есть старший отрок Митроха, позвал. Я побёг, а Званко зерно понёс голубям-то. Да и навернулся оттудова, с вышины са́мой. А верно, что ему ноги отняли? — не выдержало детское любопытство. Страх часто разжигает интерес, а в детях — почти всегда.

— Брешут, — спокойно ответил великий князь, глядя, как одинаково закатили глаза́ на неуставной вопрос воевода с наставником. Три гла́за на двоих. — Он по зиме ещё в ледню с вами гонять будет. А вот килу́