Апостол Кармы - Максим Злобин

с ума. То есть не: «ой-ой-ой, смотрите как странно он себя ведёт», — а в прямом смысле этого слова. То есть человека срочно нужно отвести в ПНД, ведь он себе прямо на ходу новую биографию выдумывает.

Ну а что тут удивительного?

Отца посадили, имущество отобрали, из Академии выгнали, вот и тронулся умом от горя. Увы и ах, от этого не застрахованы ни молодые, ни аристократы. Жаль, конечно, но что теперь поделать?

— Ты же не пустил его в дом? — уточнил Егор Егорович у камердинера, на что тот лишь виновато опустил глаза. — Понятно. Попроси подождать пять минут.

— Конечно, Ваше Сиятельство.

Обходными путями, чтобы не встретиться в холле с незваным гостем, Егор Егорович поднялся к себе наверх и переоделся из халата во что-то более приличное. Строгие брюки, пиджак с длинными фалдами, платочек на груди.

Всё-таки встреча графа с графом должна быть обставлена как полагается, пускай даже один из них без пяти минут городской сумасшедший.

— Сергей Романович, — сказал Григорьев, спускаясь вниз по парадной лестнице. — Добрый день, Ваше Сиятельство.

А тот в свою очередь пристально рассматривал семейные фотографии на камине. Одну из них даже держал в руках.

— Какие же вы все… блондинистые, — с плохо скрываемым разочарованием сказал Каринский, чем лишь укрепил веру Григорьева в душевную болезнь паренька. — Кровосмешение, не иначе.

— Простите?

— Не прощу, — Каринский поставил фотографию на место и твёрдой поступью зашагал в сторону графа. — Егор Егорович, вчера вы позволили себе посягнуть на мою дворянскую честь и достоинство. Вы оскорбили меня в присутствии своих людей и моей спутницы, послав меня к чёртовой матери.

Признаться, Григорьев потерялся и не нашёл что ответить. Да и не вопрос это был вовсе, а утверждение. «Предъява», выражаясь языком нового русского дворянства.

— Теперь я нахожусь в полном своём праве, чтобы призвать вас к ответу и к кодексу чести. Я требую сатисфакции, — совершенно буднично и спокойно, парень достал из заднего кармана брюк пару перчаток и бросил их Григорьеву под ноги. — Я вызываю вас на дуэль…

«Точно сумасшедший!» — подумал Егор Егорович.

— Сергей Романович, боюсь вы неправильно меня поняли, я…

— Хватит мямлить, граф! — крикнул Каринский.

А тем временем в холле потихоньку становилось людно. Служанкам приспичило убраться именно здесь и именно сейчас, садовник за окном застыл с раскрытым ртом, и на шум поспешил явиться старенький тесть Его Сиятельства. А ещё дети! Вон над диваном торчат хвостики младшей!

— Или вы хотите сказать, что ваше слово ничего не стоит? Вы пустобрёх, Ваше Сиятельство?

От таких слов Егор Егорович вскипел моментально. Адреналин ударил в голову, и захотелось просто-напросто сунуть сопляку кулаком в лицо, но… то лишь сперва.

Следом за горячкой накатил животный страх. Пришло осознание того, что Каринский, похоже, действительно хочет дуэли, — буквально нарывается на неё. «Зачем?» — другой вопрос, ведь страх причин не ищет. Страх направил мысли Григорьева в совершенно другую сторону:

Сергей Романович боевой маг в самом расцвете сил. Ещё и сумасшедший с недавних пор, отчего становится лишь более серьёзным противником.

Нет!

Паника-паника-паника! Нужно как-то выйти из положения, и выйти с достоинством. А как? Как поставить наглеца на место и при этом избежать драки? «Ну точно!» — просиял Егор Егорович и похвалил себя за сообразительность.

— Боюсь, вы не в себе, — сказал он. — И драться с вами, уж извините, ниже моего достоинства. Вы сын предателя, Каринский. Вам больше нет места в высшем свете, успокойтесь. И покиньте мой дом немедля, пока я не вывел вас силой.

— Сын предателя? — Сергей вскинул брови. — То есть теперь вы оскорбляете мою семью?

— Так и есть, — кивнул Егор Егорович. — Ваша семья это заслужила.

А молодой граф тем временем начал меняться в лице. Теперь настал его черёд справляться с гневом, а как он это сделает… да плевать по большому счёту.

— Ну уж не-е-ет, — протянул Сергей. — Я вам этого не позволю. Если вам есть в чём упрекать мою семью, давайте разбираться на этом уровне! Я объявляю вам войну родов!

— Ах-ха-ха-ха!

Всё. Конец. Жаль, что в комнате нет врача, чтобы зафиксировать безумие господина Каринского. Война родов? Ну да, ну да. Интересно, Сергея Романовича не смущает тот факт, что он единственный из своего рода, в то время как фамилию Григорьев носят как минимум пятеро первоклассных боевых магов?

Пожалуй, это было бы даже забавно. Если бы для подобной войны не требовалось личное разрешение Императора, и если бы не ещё одно «но»:

— Боюсь, вы не сможете сделать ставку, Каринский. У вас же ничего нет. Вы нищий.

— У меня по-прежнему есть дом! — возразил Сергей. — Я ставлю на кон его! Или вы боитесь⁈

— Ну раз так, — улыбнулся Его Сиятельство. — Раз так, то почему бы и нет? Я с удовольствием заберу у вас последнее, если вы так настаиваете. Возвращайтесь, как только получите разрешение Его Величества на войну. Тогда и поговорим.

Абсолютно уверенный в том, что последнее слово осталось за ним, — а также в том, что он только что отправил дурачка искать «то не знаю чего», — Егор Егорович развернулся и неспеша двинулся прочь от наглеца. Как вдруг услышал за спиной:

— Вы не поверите…

* * *

Накануне вечером

— Михаил Михайлович! Ну как ты, дорогой⁈ Как там твоя «контора»?

— Нормально, Вась, нормально. Вот только мне помощь твоя нужна, и срочно.

— Слушаю.

Да, Его Величество лично предупредил Василия Степановича Уварова о том, что на какое-то время его начальник лишён всякой поддержки Тайной Канцелярии. И даже объяснил почему, за что ему отдельное спасибо. Командировка Панкратова — это тест на профпригодность. Он же испытание на прочность, после которого Михаил Михайлович опять вернётся на свой пост, а Уваров опять станет его замом.

Тут стоит отметить, что подсиживать своего начальника Василий Степанович не собирался. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Это было не то, что немыслимо, а буквально невозможно.

Слишком уж тесно были переплетены судьбы этих двух мужчин. Сперва соседи и друзья по голожопому детству, потом одноклассники, потом однокурсники, потом выпускники Семёновского полка, потом напарники по оперативному отделу Тайного Приказа, и выше, выше, выше, и вместе, и рука об руку.

Панкратов, так тот вообще крёстный для сына Уварова.

То есть вычеркнуть его из своей жизни не получится, слишком уж уникальный статус имеет Панкратов для Василия Степановича.

Так вот… на какое-то время его друга и начальника отстранили от Канцелярии. А это значит ни финансирования из бюджета, ни информации, ни уж тем более оперативных сил предоставлять ему нельзя. Однако с