Эволюция Генри 4 - Владимир Алексеевич Ильин

стрекозиных, с переливчатым доспехом вместо блеклой стали. Но самое главное — иллюзия оставила в ней человеческие черты. Пусть и, на всякий случай, поперек лица и появилась плотная серая повязка, закрывающая лицо — мало ли кто в толпе опознает дочку шефа внутреннего контроля.

Кейт, казалось, сама охренела от получившегося результата — впав в ступор самым натуральным образом.

— Найди предателя, чадо. — Громко повелел я.

Та, не понимая, посмотрела на меня.

Но где-то как раз вовремя всхлипнул улепетывающий со всех ног Томми — и Кейт, чуть присев, резко взметнулась в воздух в его сторону. Дерево настила смялось, оставив отпечатки, яркая сияющая черта прочертила небо — и тут же неподдельной болью завопил знакомый голос, которому прошибло плечо багром, и нечеловеческой силой подняло над землей.

Обратно Кейт шла с нанизанным на светящийся белым серп старичком, и толпа с суеверным страхом расступалась перед ней.

Поднявшись обратно, девушка скинула Томми к ногам — и тот, всхлипнув, свернулся клубком.

— Спасибо, дитя. — Мягко погладил я Кейт по голове.

И та превратилась обратно в девушку под черной вуалью.

В голове мурлыкнуло довольством. Надеюсь, это была Хтонь.

«Охренеть», — одними губами произнесла Агнес.

— Вы все видели! — Провозгласила она вместо этого и подняла мою руку. — Завтра мы пойдем в бой!

Толпа разразилась воплями восторга, топотом, маханиями руками и выстрелами в воздух.

— Но я не хочу! — Искренне шепнул я в сторону.

— Никто не хочет, — шепнули в ответ, тряся мне руку, словно судья в боксерском матче — отмечая победителя. — Надо!

— Всем разойтись! — Распорядилась Агнес. — Завтра будет славная победа!.. Генри, пойдем.

— Ага, — кивнул я, стараясь не выдавать грусть. — Это, кстати, Кейт, а на полу — Томми. Можно им тоже зайти? Мы по делу.

— Томми — тоже по делу?

— Мой концертный директор. Тот еще прохвост.

— Ну, заносите, — властно распорядилась она. — Кейт, девочка, не трогай его — испачкаешься. Пойдем со мной, — доброжелательно указала она ей на вход. — Расскажи, твоего мужа убил Генри?..

— Н-нет. Я не замужем.

— Ох, как необычно! Тогда наверняка история вашего знакомства очень интересная! Мне не терпится послушать… Только подожди секунду, — зашли они внутрь, и пока тяжелая створка вставала на место, я еще успел услышать громкое, — Марла! Марла, бросай свои опыты… Марла, тут Генри с девчонкой и концертным директором!..

И тут же — звуки шагов, такие быстрые, знакомые…

Я же присел на верхней ступени лестницы и покосился на раненного Томми.

— Сам пойдешь или вперед ногами?

— Я тяжело ранен… Мне нужен врач… — Простонал он с пола.

— У тебя третий-боевой, — тут только вздохнуть, глядя в надвигающуюся темень.

Люди местами еще стояли, поглядывали в нашу сторону — благо, никто не решился подходить.

— Мне пробили плечо! Мне холодно… Я вижу свет…

— Да уже кровь прекратила идти, и рана затягивается… Ты зачем побежал?

— Думал, смогу убежать, — хмыкнул итальянец совсем другим тоном.

В котором, впрочем, не было ни капли раскаяния.

— Знаешь, какая между нами разница?.. Я вот сейчас тоже хочу убежать. Но точно знаю, что ни черта не получится. Пойдем уже — собеседоваться…

С показным кряхтеньем, Томми поднялся на колени и оглядел одежду.

— Возмутительно, шелковая рубашка… И брюки — считай, пропали. Ботинок! Я потерял ботинок, — заволновался он совсем уж искренне, встав на ноги и глядя по сторонам. — Это же настоящая «Италия»!..

— Да найдут — принесут… Я думаю, тут не воруют. Не сегодня уж точно. — Предложил я ему плечо опереться. — Пойдемте, старина, ваша клюка тоже куда-то пропала.

— Как-нибудь сам дойду, — горделиво поднял он подбородок, шагнул и поморщился. — Ладно, дайте локоть… А эта Кейт — что вы с ней сделали?.. Это же не иллюзия! Я всем телом это чувствую, — зашипел он, неудачно наступив на разутую ногу.

— Слышали, что не надо будить чудовище, спящее внутри женщины?..

— Но не буквально же!..

— Иногда получается, что буквально, — уклончиво ответил я.

— Знаете, я, пожалуй, приму предложение и перейду в вашу команду. А то, что ранили меня почти смертельно — так это бывает… Я, знаете ли, тоже по глупости хотел всякое — но теперь ни в коем случае! Слышите? Я себе не враг!

— Договоримся, — равнодушно дернул я плечом.

Помог перейти через порог, где мы остановились перед Агнес и могучей монахиней рядом с ней — с непроницаемым взглядом и черной робой поверх борцовской фигуры.

— Это — сестра Корнелия, наш келарь. Она заведует хозяйственными делами. — Коротко представила женщину Агнес.

— О! Мне нужна новая рубашка, брюки, и где-то там в темноте мой ботинок и трость!

— Это — Томми Виллани, предприниматель. — Представил и я раненного спутника. — Хочет быть полезным Ордену. Ваша проповедь произвела на него неизгладимое впечатление.

— Все именно так, как сказал мой друг Генри!

— У нас есть на него досье? — Внимательно осмотрела его Агнес с ног до головы.

— Есть. — Меланхолично произнесла келарь. — Работорговец, содержатель борделя…

— Добрый католик! — Попытался вставить тот слово.

— Работает на Винштейнов.

— На какого из?..

— Старшего, Руди.

— Придется откупать?..

— Наверное, уже не придется, — сестра Корнелия посмотрела на меня с почтением.

— Он мне нужен. — Подал я голос.

— Почему концертный директор?.. — Вновь смотрела на меня Агнес.

— Так получилось. Долгая история.

— Ладно. Сестра, забирайте его. Как разберетесь с финансами и решите, как встроить его предприятия в нашу организацию, приведите в порядок и накормите. Сегодня он заночует у нас.

— Н-но!..

Тяжелая женская рука легла на плечо Томми и повела в сторону неприметной боковой дверцы.

— Генри! — Пискнул он, пытаясь обернуться. — Генри!.. Ты обещал!

— Все будет хорошо, — заверил я его до того, как за ним закрылась дверь. — Все будет хорошо. — Повторил я для Агнес. — Ведь так?

— Не совсем. У нас проблемы. — Повернулась она от меня и двинулась вглубь зала.

— «У нас»? Нет, погоди. Когда уже будет «У нас огромные доходы», «У нас куча власти»… Да хотя бы «У нас шведский стол»⁈ — Заворчал я, двигаясь следом. — Почему я вечно прихожу на проблемы?..

Глава 11

Обстановка вокруг была преисполнена благочестия: три кресла, два черных дивана вокруг овального журнального столика из темного дерева, на котором небрежно валялись перетянутые резинкой десятки и двадцатки — немного, тысяч на пять долларов. Там же, со стороны занявшей массивное кресло Агнес, лежал хромированный пистолет — в тени хрустального бокала с вином. Еще на столике стояли недопитые стаканы с чем-то янтарным, от пепельницы в центре шел едва заметный дымок от недавно затушенных сигарет — поднимался вверх и уходил через горизонтальное окошко под слегка скошенным потолком. Стены, оббитые темным бархатом,