Предвестник Бури - Константин Викторович Кузнецов

Но главное, что больше всего поразило Валеру, пройдя мимо, солдаты не обратили на него никакого внимания.

Правда, удивляться пришлось недолго. Не успел он прийти в себя, как получил мощный удар в спину. Согнувшись пополам, Валера развернулся, уставившись на музыканта. Выглядел тот более чем странно. На лице непроницаемая повязка, но не из ткани, а из дыма. Как оказалось — это не мешало ему видеть своего противника.

Злобно заскрипев зубами, музыкант занес над собой непонятно откуда взявшийся дрын и уже собирался опустить его на голову преследователя, но немного помедлил, и Валера успел откатиться в сторону. Удар пришелся в землю, подняв клубы пыль.

— Урод! — прорычал музыкант. — Не получишь ты меня! Не надейся!

Последующие атаки вышли более резкими, злобными. Но и тут участковый не сплоховал. Увернулся, и даже умудрился вскочить на ноги.

Возникла пауза.

Оба тяжело дышали.

Музыкант выглядел уставшим. Руки начали подрагивать, вынудив его опустить дрын.

— Сейчас ты у меня отхватишь! — на выдохе пробасила жертва.

— Это вряд ли, — оскалился Валера и извлек из-под одежды кинжал.

Шансы подобная демонстрация оружия естественно не сравняла, но вынудила музыканта замешкаться.

В слободе кипела настоящая жизнь: вдоль деревянных домов прогуливались товарки, мужики спешили по своим делам — кто на службу, кто по иным поручениям, а дети кружились возле двора, увлеченные разными играми. И никто из них не замечал развернувшуюся на улице схватку.

Небольшая передышка пошла Валере на пользу. Перехватив кинжал удобнее, он решил занять выжидательную позицию — пускай его противник совершит ошибку первым.

Было видно, с каким трудом музыкант пытается взять размах для нового удара. На его лице выступил пот, кожа побагровела.

— На-а-а-а!!! — прорычал противник.

Совершив полукруг, дрын пролетел мимо, потянув за собой человека. Чтобы сохранить равновесие, пришлось повторить движение в обратную сторону. И опять безрезультатно. Удар получился еще более неуклюжим и медленным.

Поэтому, когда музыкант занес жердь в третий раз, Валера окончательно осмелел и атаковал. Приподняв ногу, участковый умудрился отбить дрын и оказался в непосредственной близости от противника. Взмахнул кинжалом. Удар прошел в опасной близости от тучного тела жертвы — кажется, даже слегка коснулся одежды. Нервы у музыканта в итоге сдали, он кинул жердь в сторону и помчался прочь.

Бежать пришлось недолго. Свернув в один из дворов, где стояла огромная телега с сеном и возвышалась поленница, Валера перешел на шаг. Жертва находилась где-то рядом. Он буквально слышал тяжелое, прерывистое дыхание.

Дойдя до угла, участковый осторожно заглянул за поленницу и тут же получил удар по голове. А потом еще один, и еще.

Отбросив деревянную чурку, музыкант разразился надрывным смехом. Склонившись над своим преследователем, он напоминал злого гения, который умудрился с легкостью поработить весь мир. И хотя его все еще била нервная дрожь, вскоре пришло спокойствие. Главное — ему удалось выжить, а остальное — неважно.

Вытерев об штанину потные руки, музыкант склонился над мертвецом: исключительно из любопытства, чтобы удостовериться — опасность окончательно миновала или стоит добить. И тут же поплатился за неосмотрительность.

Ритуальный кинжал вошел прямо в сердце.

Охнув, музыкант изменился в лице. Медленно распрямился. И провел рукой по лицу, будто желая избавиться от кошмарного наваждения. На самом деле, он сдирал дымную маску. Потом пошатнулся и неуклюже осел на землю — его взгляд был прикован к неподвижному телу убийцы.

Валере понадобилось усилие, чтобы вставить челюсть на место. К слову, боли не было никакой, то есть абсолютно. Но самое удивительное, что бывший участковый начал привыкать к особенностям своего посмертного существования. Встав на ноги, он ощутил, как хрустнуло множество костей, кое-как встав на свои места.

Отряхнувшись, Валера приблизился к жертве. Извлек из тела кинжал, и убрал его обратно в ножны. Так лучше, так правильно, — подумал он. Это не убийство, а борьба, в которой один из нас вышел победителем. От этих мыслей на души стало спокойно.

Музыкант все еще был жив.

— Переиграл, по всем статьям, переиграл, — тихо прохрипел он.

— Так уж вышло, — признался Валера. — Сегодня повезло мне.

На лице жертвы возникла кровавая улыбка:

— А завтра повезет мне.

— Нет, не повезет, — уверенно заявил убийца. — Для тебя не существует ни завтра, ни послезавтра, впрочем как и для меня. — Дальше с его губ сорвались слова заклятья. Только голос был чужим: глубоким и отдающим ржавчиной. Так должен был говорить Безликий, но никак не Валера.

Когда последняя фраза слетела с языка, убийца ощутил, как стремительно тает окружавший его мир. Чужой мир. Но если быть до конца точным: ожившие воспоминания не исчезали, а сгорали, будто бумажный лист. Сначала на горизонте, среди ровного ряда домов появилась крохотная маленькая точка, которая быстро заполнила собой пространство. Все вокруг внезапно надулось и лопнуло, а по краям расползлась огненная граница.

Уже через минуту Валера стоял посреди антикварной лавки, напротив все той же витрины с дорогими старинными часами.

— Что-то будите брать? — раздался равнодушный голос продавца.

Несостоявшийся покупатель покачал головой:

— Пожалуй, не сегодня. В следующий раз.

— Следующего раза может не быть, — послышалось странное предупреждение.

— Возможно, вы и правы, — не стал спорить Валера. — Но я сделал свой выбор. Прощайте.

Оторвавшись от изучения какой-то объемной книги в кожаном переплете, продавец поправил очки, улыбнулся:

— Удачного вам дня. Всегда рады видеть вас.

Оказавшись на улице, Валера устало вздохнул, и бесцельно побрел в сторону перекрестка. Совершив ритуал, он понял одну неоспоримую истину — деваться больше не куда, Безликий окончательно обрел над ним власть.

06 июля 2018. День.

Неподалеку от Козицкого переулка…

Иногда мольбы слышит даже глухой

Здешний переулок, именуемый Козицким, назывался так не случайно. Он был местом особой силы. С виду весьма не приметный — не большие доходного дома, заборчики и пристройки — скромные особняки в стиле классицизма одним словом. Но если стряхнуть с архитектурных шедевров столетнюю пыль, или даже двухсотлетнюю, то все вокруг заиграет совершенно иными красками. Современные постройки исчезнут до самого кирпичика и откроется дополнительное пространство, а наружу, словно черт из табакерки, вынырнет одно таинственное придание. Но здесь находится лишь его призрачный отголосок. А сам источник — неподалеку.

Достаточно выбраться на Тверскую, и мы сразу упремся в странный, заброшенный дом с выбитыми окнами и обвалившейся крышей. Построен он давно, еще во времена Екатерины II. Удивительное дело, ни один из хозяев дома не задерживались здесь надолго. Прозоровские, Голицыны, Куракины — владельцы сменяли один другого, пока в здании не открыли «Пушкинский театр». Правда представители искусства продержались немного дольше. Вот тогда-то и поползли слухи что завелись