Магический источник - Василий Анатольевич Криптонов

— Забирайте, у меня их тут ещё тридцать таких же, — сказал я и Танька, опалив меня яростным взглядом, удалилась.

Я продолжил урок. Согласно моему плану занятий, до зимы у нас была одна сплошная теория. А потом — потом я потихоньку буду вводить элементы практики. А именно, предлагать студентам пробовать творить чудеса.

Судя по всему, студент, писавший диссертацию, подошёл к делу со всем тщанием, проработал все имеющиеся доступные источники. Я не видел смысла сомневаться в его добросовестности. Нет, будь у меня интернет — я бы усомнился. Забил бы название дисциплины в поиск, посмотрел бы, какие есть точки зрения, заценил бы видосы с применением магии в действии. Но — увы. Брать командировку и ехать по библиотекам Москвы, Европы и Америки у меня возможности не было. Или была… Охоты не было. Может, потом Серебрякова напрягу, ему несложно, он всё равно постоянно мыкается, как неприкаянный. Так хоть в библиотеках посидит, ума наберётся. Мне что-нибудь расскажет.

В общем, грядущая практика обещала быть в первую очередь обширным исследовательским полем. Я собирался добиться результата хоть от кого-нибудь. Хоть какого-нибудь. Чтобы самому понимать, есть смысл или нет смысла. Если смысл окажется — хорошо, дело будет меня кормить и дальше. Не окажется смысла — придётся принять, что как только Фёдор Игнатьевич прекратит быть ректором, закроют меня к едрене фене. И ладно ещё если только в академическом смысле. А то и в административном. Или вовсе в уголовном. Развёл тут, скажут, лженауку.

— Господин Соровский, вас просют, — сказал дяденька, вернувшись с Танюхой.

— Кто просит? — нахмурился я.

Прошло только сорок пять минут из отведённых мне полутора часов.

— Полиция-с.

— Подождёт полиция.

— Никак невозможно-с… Очень сильно настаивают.

— Ну так пускай приходят сюда сами и выводят меня в наручниках, если так срочно. У меня занятие.

— Так и передать?

— Так и передайте. И не тревожьте нас больше без крайней на то необходимости.

Опасаться полиции в среде аристократов было не принято. Любой контакт с силами защиты правопорядка, конечно, был нежелательным, ибо к приличному человеку полиция не придёт и к себе не позовёт. Я же был именно что аристократом, с документами. К тому же не студент. А значит, прогибаться смысла никакого не было. Полиции приходят и уходят, а работа — это всерьёз и надолго. И репутация тоже.

После того как звоновой дяденька закрыл дверь, я обнаружил, что студенты смотрят на меня с ещё большим уважением, чем раньше. Ну да, я вам не Арина Нафанаиловна. Смотрите, восхищайтесь. Только трогать не надо.

Когда за дверью зазвенело, я со всеми попрощался и первым вышел из аудитории. Снаружи меня поджидал дяденька.

— Не откажите-с…

— Да пошли, пошли, не отвяжешься ведь.

Мы пошли. Дяденька совмещал неприятное с полезным: вёл меня на допрос и звенел колокольчиком, возвещая студентам радость окончания очередного занятия.

У дверей земляной кафедры он перестал звенеть и тихонечко постучал.

— Да! — раздалось из-за двери.

— Прошу прощения-с, — сунул дяденька голову внутрь. — Господин Соровский, по вашему-с…

— Ну так пусть проходит!

Я оттеснил дяденьку, вошёл. Оценил обстановку.

Гвоздь программы, высокий плечистый мужчина лет тридцати стоял у окна и попыхивал папироской. За столом, где обычно сидел лаборант, примостилась секретарша с перьевой ручкой и чернильницей.

Секретарша собой ничего интересного не представляла. Невзрачная женщина в больших очках с немодной стрижкой. На меня едва взглянула. Впрочем, мужчина у окна не взглянул на меня вовсе.

— День добрый, — сказал я. — Чем обязан?

— А, господин Соровский! — тут же повернулся следователь и вдавил смердящий окурок в стоящую на подоконнике керамическую пепельницу. — Александр Николаевич. Позвольте отрекомендоваться! Следователь по уголовным делам, Дмитриев Порфирий Петрович!

— Приятно, — кивнул я.

— И это полностью взаимно! Присаживайтесь.

Я присел за основной стол, а Порфирий Петрович — напротив. Нацепил пенсне, завозился с какими-то бумагами, бормоча себе под нос. Вдруг, словно найдя нужную информацию, радостно треснул ладонью по столу.

— Ну вот-с, вот оно, приступим. Итак, дорогой вы мой Александр Николаевич, скажите, давно ли вы в последний раз видели господина Серебрякова, Вадима Игоревича?

Мне даже притворяться не пришлось. Я совершенно искренне изумился.

— Серебрякова?

— Серебрякова, да-с. Не ожидали такого вопроса?

— Никак не ожидал. Когда я его видел… Когда у Татьяны Фёдоровны вечер был, по случаю дня рождения. Вторая половина августа.

— А с тех пор не встречались?

— Нет. А надо было?

— Как знать, как знать…

Я покосился на секретаршу. Она, уткнувшись носом в бумагу, строчила, видимо, протокол. Я пожал плечами.

— А с чем связан вопрос?

— Ни с чем, ровным счётом ни с чем. Просто господин Серебряков пропал, найти его не можем.

— Вот как…

— Да-да, вот и решили, понимаете ли, заодно, так сказать. Раз уж вы здесь, по другому делу. Значит, так-таки и не виделись?

— Нет. Я, видите ли, до сих пор не вёл светской жизни. А господин Серебряков, насколько мне известно, напротив, человек общительный, обладающий многочисленными знакомствами. Так что ни я, со своей стороны, не бывал там, где мог бывать он, ни он не нанес Фёдору Игнатьевичу повторного визита. Так что — увы, не могу помочь.

— Понимаю, понимаю… Напомните, пожалуйста, откуда вы приехали в Белодолск?

Я сообщил Порфирию Петровичу всё, что только мог. Всё, что мы с Фёдором Игнатьевичем так долго и старательно учили, и наука не прошла даром.

Следователь бездарно притворялся, что всё это он спрашивает так, между делом. Плавно перешёл к пропавшему Аляльеву. Тут не задержался. Мой рассказ только подтвердил показания других участников слитого ритуала.

— Ну, не смею задерживать. — Порфирий Петрович встал и пожал мне руку. — Благодарю за уделённое время. И всё же, согласитесь, как странно!

— Что именно? — спросил я.

— Что люди из вашего окружения завели обыкновение исчезать-с.

— Хм… Не соглашусь.

— Отчего же?

— Хотя бы оттого, что ни Серебряков, ни Аляльев к моему окружению не относятся. С Аляльевым мы даже не знакомы, он ко мне на курс не ходит. А что до господина Серебрякова… Единственная встреча не делает его моим окружением.

— А тот факт, что он — жених вашей родственницы?

— Это уже факт?

Порфирий Петрович фальшиво-добродушно рассмеялся. Я расценил это как сигнал, что разговор окончен, и удалился.

В коридоре немедленно едва не столкнулся с Анной Савельевной Кунгурцевой, которая тащила куда-то огромную стопу книг.

— А давайте я вам помогу, — предложил я.

Анна Савельевна одарила меня ослепительной улыбкой, в которой крылась какая-то хитринка.

— Что ж, попробуйте, Александр Николаевич!

Хм. Чего там пробовать? Взял