Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

Родерик посмотрел на него пристальнее: обветренная кожа, серый изгвазданный плащ, а в руке деревянный посох, который может стать грозным оружием, даже если в нем не таится магия. Магия?..

— ...а на самом деле там крутой поворот, который станет виден, когда подойдешь ближе. Просто продолжай идти, Родерик, — мужчина шагнул из храма и остановился на пороге. Свет струился позади, превращая его фигуру в тень, и лишь желтые глаза горели ярко, как два огонька.

— Мы знакомы? — нахмурился он.

— Я знаю тебя, — кивнул тот. — Как и прочих.

Дверь за ним захлопнулась, и Родерик быстро подошел ко входу и открыл ее. Мужчина в сером плаще словно растворился на пустой дороге.

Понимание царапнуло сердце, и Родерик, закрыв дверь, медленно пошел в глубь храма, где таился портал. Просто продолжай идти.

Это все, что ему остается. И будь что будет.

Портал выглядел как обычная дверь: облупившаяся белая краска, бронзовая ручка. Родерик знал, как обманчивы бывают такие двери. Жрец, окинув взглядом его форму и ордена, кивнул, открыл проход, и Родерик шагнул в сияющую пустоту, распахнувшуюся перед ним.

***

Он вышел в таком же храме путников, только жрец, встретивший его, был постарше и потолще и в одеждах, украшенных вышивкой. Узоры сплетались в лабиринтах петель, сходились и расходились точно дороги или людские судьбы. Родерик кивнул жрецу, но не удостоился и взгляда. Все мы лишь пыль на ветру — читалось в профессионально отрешенном выражении одутловатого лица.

Выйдя из храма, Родерик запрокинул голову, любуясь разноцветными крышами — шесть, по числу каждой стихии. Флаг империи развевался на зеленом шпиле анимагов.

Во дворец он прошел беспрепятственно, взбежал по широкой мраморной лестнице, пересек анфиладу залов, но затем его остановили стражники. Дверь, охраняемая ими, поверху была украшена россыпью звезд, а резной узор в нижней части изобиловал цветами, в центре же был нарисован тигр, и его желтые глаза напомнили Родерику о недавней встрече.

— Мастер хаоса Родерик Адалхард, — представился он.

Один из стражников исчез, а второй указал на длинный ряд стульев, где ожидали, дремали, перешептывались еще десятки просителей. Окинув взглядом очередь, Родерик сел подальше, надвинул на нос капюшон плаща и приготовился вздремнуть.

— Адалхард! — зычно объявил стражник, появившийся в дверях, и Родерик, встрепенувшись и едва не выпустив посох, поспешно подошел, сопровождаемый десятками завистливых глаз.

— Его звездность примет вас, — сообщил слуга в белом, стоящий по ту сторону дверей. — Следуйте за мной.

Родерик не впервые шагал по коридорам дворца и сейчас пытался понять — что изменилось. Все те же роскошные мозаичные полы, высокие окна по правую руку, из которых открывался вид на фонтаны. По левую — портреты членов императорской семьи и магов, которые внесли особый вклад в противостояние хаосу. Родерик замедлил шаг, проходя мимо портрета отца. Темные волосы, резкие черты лица, даже шрам на брови, только справа. Отец погиб на одной из Охот, и он его толком не помнил.

Император вышел ему навстречу, протягивая руки, как старому другу, и Родерик слегка опешил, не понимая, чем заслужил такую любезность. Его звездность был одет в халат, расшитый все теми же цветами и звездами, а вот сам на тигра — фамильного зверя — походил очень мало. Мягкие пухлые ладони легли на плечи Родерика, сжали.

— Это знак, — сообщил император.

Его рыжие волосы блестели ярче, чем у Миранды, но вблизи становились заметны отросшие седые корни.

— Ваша звездность, — пробормотал Родерик, склонив голову и пытаясь опуститься на одно колено, но император удержал его.

— Давай отбросим все эти церемонии, Родерик, — сказал он. — Я как раз думал о тебе, и вот ты тут.

— Что же вы думали, смею спросить?

По плечам разбежались ледяные ниточки холода, и Родерик едва сдержался, чтобы не отпрянуть. Его звездность неспешно убрал ладони, и холод ушел вместе с прикосновением. Ногти императора были выкрашены в розовый, но на указательном лак слегка облупился, так что стал виден утолщенный желтый ноготь. Морщинки в уголках глаз казались трещинами коры.

— Пойдем, — император последовал в покои, и Родерик послушно пошел за ним.

Эти двери были из серебра, и пройти через них было так же сложно, как попасть в Лабиринт, — лишь немногие удостаивались такой чести. Однако вскоре Родерик сидел в личном кабинете императора, а тот наливал ему чай в крохотную чашку из тонкого фарфора.

— Как там та девушка? — поинтересовался император. — Корвена, кажется. Помню ее отца. Хороший был маг, хоть и не чета тебе. Средний потенциал, уровень третий. Так вы с ней...

Он поставил заварочный чайник на столик, укрытый тончайшей белой скатертью, и фамильярно потер указательные пальцы друг о друга.

— Нет, — ответил Родерик, и император разом помрачнел — словно тень набежала на его лицо, подчеркнув и глубокие морщины, и нездоровый цвет лица, лишь издали напоминающий загар.

— Плохо, — резко сказал он. — Неужели так сложно завалить девку? У тебя есть мое разрешение, чего же ты ждешь?

— Она не прошла Лабиринт, — ответил Родерик. — Возможно, в ней вовсе не огонь.

— Но ты мог бы попробовать.

Император принялся расхаживать туда-сюда, заложив руки за спину, которую держал очень прямо. Неестественно прямо. Этого стоило ожидать, хотя изменения происходили слишком быстро. Все анимаги заканчивают одинаково — и его звездность не стал исключением.

— Ты сам видишь — глухо произнес император, косо глянув на него. — Я меняюсь. В этом есть некая злая ирония: я, чей предок мог превращаться в тигра, становлюсь деревом. Через пару лет меня вынесут на задний двор, где я пущу корни в жирную землю, и птицы будут вить гнезда на моих плечах, а собаки — гадить на ноги.

— В императорский сад не пускают собак, — возразил Родерик, не зная, что еще сказать.

— У меня осталось не так много времени, — император повернулся к окну, занавешенному плотными золотыми шторами. — И я хочу, чтобы меня запомнили по великим деяниям, а не по обхвату ствола.

Вот что изменилось во дворце: из коридоров убрали кадки с пышными пальмами и другими растениями, чтобы император неосознанно не тянул из них энергию. Считают, это ускоряет процесс перехода.

— Я правил больше сотни лет, но на мою долю не выпало ни одной толковой войны, не считать же за них Охоты, —