Попаданка для дракона, или Личная птичница Его Величества замуж не желает! - Ирина Романова

был внушительным, с высокими окнами и массивными дверями. Он выглядел добротно и уютно, в отличие от моего, который казался старым и обветшалым. Я не могла оторвать взгляд от этого дома, чувствуя странное желание узнать, кто там живет.

– Доброе утро, – из калитки вышел Илья. Он выглядел удивленным, словно не ожидал меня здесь увидеть. А я вот ожидала, что именно его слова услышит Сивка и перенесет его дом сюда.

– Доброе утро, – улыбнулась я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Внезапно подумала, что не отказалась бы от простых объятий, но не решалась сказать это вслух.

Вздохнув, поднялась из-под козы, взяла лукошко с яйцами и собралась идти в дом. Надо было готовить завтрак, а еще опустить картошку в подвал и поднять оттуда еще одно яйцо. Я чувствовала, что Его Величество скоро примчится, и нужно подготовиться.

– Галинэль… – вдруг схватил меня за руку Илья, удерживая на месте. Его голос звучал мягко, но в нем было что-то, что заставило меня остановиться. – Прими меня как мужа? Дети мне как родные будут, никого не обижу, да и не способен я на это! – его слова прозвучали искренне, и внутри меня что-то дрогнуло.

– Я не знаю, – растерялась я, чувствуя, как щеки начинают гореть. – Как-то не готова, что ли…

– У меня дом большой, пусто в нем без хозяйки! Комнат три, всем места хватит… – он говорил спокойно, но что-то в его глазах заставляло меня задуматься.

– Подожди, не торопи! – я покраснела от чувств, которые обуяли меня. Я очень хотела ответить ему «да», но вспомнила, что у него тоже была эта странная тяга. Как и у Мигеля с Колей, к которым меня тоже сначала тянуло. Потом я смогла преодолеть эту магию, но теперь она вернулась?

– Если ты сомневаешься в том, что женщин других тянет ко мне… – он улыбнулся, но в его улыбке было что-то странное. – Так нет этого больше, ушло проклятие!

– Мне-то откуда это знать? – я хотела сказать, что меня-то к нему тянет, но не решалась. Или это уже настоящие чувства?..

Илья отпустил мою руку, вздохнул и развернулся, чтобы уйти. Я осталась стоять на месте, сердце бешено колотилось в груди. Потом я пошла в дом, начиная готовить завтрак.

Накормив малышню, я отправила их собирать малину. Наказала им не забыть привязать козу на поле перед домом. Там она будет на виду и отпугнет чужих. Дети радостно побежали выполнять поручения, а я пошла к саду. Черешня на одном из деревьев уже спела, и ягоды висели тяжелыми гроздьями, словно драгоценные камни на ветке.

Мне нужно было, чтобы в доме никого не было, пока я открою подвал. Я не хотела, чтобы дети испугались, увидев золотой камень. Я знала, что его придется мыть, и, возможно, не один раз. Эти двое, король и демон, всегда умудрялись натворить грязных дел за день.

Я взяла пару крепких ящиков и спустилась в подвал. Я осторожно спустила ящики и высыпала в них картошку, которую носила ведрами, пересыпая из мешков.

Мое внимание привлекло то, что горшочков с маслом, медом и ягодами стало вдвое больше, и головок сыра тоже прибавилось. Но я не стала задумываться об этом, решив, что лучше не знать, как это происходит.

Монеты, закопанные в земле у камня, решила пока не трогать. Пусть себе множатся и дальше, возможно, это принесет нам удачу. Я быстро вымыла камень, который был покрыт новой грязью, и, прихватив золотое яйцо, закрыла крышку подвала и задвинула стол на место.

После этого я начала прибираться в светлице. Подмела пол, протерла пыль с полок и вымыла окна. В доме стало уютно и чисто, и я, наконец, смогла спокойно отдохнуть.

Закончив мыть крыльцо, отложила тряпку сушиться, я почувствовала усталость, но мысль о том, что сегодня нужно натопить баню, заставила меня встряхнуться. В этот момент от калитки раздался тихий, но настойчивый зов. Я обернулась и увидела молочницу. Она явно хотела привлечь мое внимание, но что-то в ее поведении показалось мне странным.

Выплеснув последнюю порцию грязной воды в траву, ополоснула руки в бочке для полива, я вытерла руки о фартук и подошла к ней.

– Здравствуйте. Что-то случилось? – спросила я, стараясь скрыть тревогу в голосе.

– Знахарку привезла. Ей срочно надо что-то вам сказать, – ответила молочница, нервно оглядываясь по сторонам.

Я кивнула и посмотрела на двуколку, в которой она приехала. Внутри сидела пожилая женщина, и мне показалось, что за последние несколько дней она как-то изменилась. Ее лицо выглядело еще более иссохшим, а глаза блестели каким-то странным светом. Я вышла через калитку, стараясь собраться с мыслями.

– Добрый день, – поздоровалась я с женщиной, названной знахаркой. – Что-то случилось?

– Я вспомнила, как выглядит тот самый артефакт-ключ, – ответила она хриплым, но уверенным голосом.

– Откуда вы о нем знаете? – насторожилась я. – Кто вам рассказал?

Знахарка подняла глаза и посмотрела на меня с легкой улыбкой.

– Мой круг наказания закончен. Больше я не вернусь сюда, – сказала она с радостью. – И я вспомнила, что ключ всегда на хранительнице. Он откроет дверь тогда, когда придет чистая душа, не заслуживающая наказания.

Я задумалась над ее словами. Что-то в них казалось знакомым, но я не могла понять, что именно.

– Допустим, – сказала я, стараясь не показывать своего удивления. – За что вы все здесь наказаны? И почему дети тоже?

Знахарка вздохнула и опустила голову.

– Мы все здесь за свои и чужие грехи, – тихо сказала она. – За те поступки, которые совершили в прошлой жизни. Дети… Они страдают за наши ошибки. За то, что впустили в мир тьму, разрешили ей остаться, струсили… – Она покачала головой. Ее длинные седые волосы, собранные в тугой узел, слегка растрепались, а на лице отразилась глубокая печаль. – Последний царь перед смертью зачитал нам из книги заветов притчу о том, что мы все будем отвечать за то, что не заступились за него. А Его Величество и его помощник, демон, много раздавали обещаний, даря нам то, что мы просили. Мы же просто попали в должники потому, что они ничего не давали просто так! Не все, конечно, попались, но мир закрыт, и все остались здесь, переживая свой круг смерти снова и снова.

Ее голос звучал тихо, но в нем ощущалась непреклонная сила. Она говорила медленно, словно каждый звук был взвешен и выверен. Ее глаза, пронзительные и глубокие, смотрели прямо в душу, заставляя слушателя чувствовать, как его охватывает тревога.

– Где дверь…

– Про ключ не спрашиваешь, а значит, уже поняла,