Русь непокоренная. Нашествие - Денис Старый

Монголы рвутся на Запад. И Русь у них на пути, и она — всего лишь преграда, а не самоцель.

Не стало Рязанского княжества, и вот уже враг вторгся в пределы Владимирского. А всё потому, что это не набег. Они напали на всю Русь. И шансов откупиться или отсидеться в стороне, нет ни у кого. Ну, может, только ещё Полоцкое княжество устоит, так как для того, чтобы к нему добраться, необходимо преодолеть много болот и лесов, что монголам вряд ли сподручно будет.

А вот Чернигов, Киев — это ведь только дело времени, когда они столкнутся с такой силой, которую только что узрел Евпатий Коловрат.

Андрей приподнял голову, посмотрел в ту сторону, откуда уже слышны были голоса врагов. Их много, очень много. Отряд Андрея в две сотни лучников, даже пусть это самые лучшие стрелки на Руси, конечно же, с таким количеством войска не справится.

Тем более, что у каждого сотника или даже десятника в отряде Коловрата не было сомнений, что монголы и те степные народы, которые пришли следом за ними, также отлично владеют луками. Ну или лучше многих русичей. Многих, но только не в отряде Андрея. Он сам, бывший с талантом лучника, учил своих ратников.

Так что Андрей прекрасно понимал, что у него есть возможность пустить не более трех стрел, а после отряд должен спешно убегать к ближайшему лесу.

Земля дрожала от топота копыт. Да, лошадёнки были низкие, пузатые. Не чета тем двум коням, что были у самого Андрея. Но не стоит заблуждаться. Эти на вид несуразные лошадки более выносливы, чем статные и рослые кони русских дружинников.

Андрей чуть слышно засвистел. Разместившийся рядом с ним воин также издал свист. И уже скоро посвистывали и дальше. Это был сигнал к тому, чтобы приготовиться. Поднимать руку либо самому вставать и показывать своим воинам готовность Андрей не стал. Нечего заранее выдавать себя, пока ещё монголы не подошли на расстояние уверенного поражения русской стрелой.

Русские ратники отряда боярина Коловрата действовали согласно русской поговорке: «Глаза боятся, да руки делают».

Тысяча монгольских воинов казалась огромным войском, которое собрать сможет далеко не каждый князь. Всему виной было число коней, которых вели с собой монголы. У этого отряда не было телег: ни открытых русских, ни крытых, которыми чаще всего пользуются половцы. Всё своё добро они перевозили исключительно на этих низкорослых лошадях. Но у каждого монгольского воина было не менее трёх, а то и до пяти таких лошадок. Оттого тысяча степного воинства, если смотреть на неё глазами страха, казалась десятитысячной тьмой.

Вот только в отряде Евпатия Коловрата, по крайней мере, в большой сотне Андрея, воины испытывали, скорее, не страх, а волнение. Не оставалось ни одного равнодушного русича, который не хотел бы сражаться и отомстить.

А то, что почти у каждого воина сотни были свои семьи и за спиною уничтоженная Рязань, придавало холодной решительности. Если бы не абсолютная вера в воеводу Коловрата, то не получилось бы действовать с холодной головой, не подпуская жар, который давил на душу каждого русского воина со стороны сердца.

Монголы приближались неспешно. Они шли по русской земле, словно по своим родным краям. Возможно, даже в степи, на исконно монгольских просторах, эти воины были бы больше готовы к бою, чем сейчас.

Где-то там, в пятидесяти верстах, стоит Коломна, куда стеклось большинство рязанских мужей, способных держать в руках оружие. И больше никакого сопротивления не было. Да и проиграли уже свою битву защитники Коломны, оттянулись в город и ждут.

Сам Евпатий Коловрат ранее действовал сильно восточнее. Но посчитал нужным сместиться, ведь в тех местах монголы стали более осмотрительными, появилось множество разъездов половцев, мордвы, которые выслеживали большой отряд Евпатия.

А вот здесь, чуть более севернее и западнее, враг всё ещё чувствовал себя как на покорённых землях, где живут уже сломленные люди.

Монголы теперь шли на соединение с основным войском Бату-хана. Многие степные воины в переходе спали, прямо в седле. Иные переговаривались и шутили друг с другом.

Были в монгольской тысяче и отстающие. Кому нужно было подоить кобылу, другие, изрядно проголодавшиеся, съев запасы твёрдого, как камень, творога и мяса, завяленного под седлом, решили испить крови своих коней, чтобы насытиться.

Андрей уже знал о таком обычае захватчиков. Конечно же, русичи удивлялись, как ведут себя и живут монголы, но при этом не было сомнений, что Русь столкнулась с великим врагом.

Сотник лежал возле камня, за которым можно было спрятать голову, когда приподнимаешься, чтобы посмотреть, где враг. Его лицо было измазано грязью, как раз в тон этому серому булыжнику. Так что, не особо опасаясь, что будет обнаружен, Андрей ещё раз поднял голову и определил, что переждать нужно не более минуты, чтобы монгольский передовой отряд подошёл на расстояние шагов ста, а потом начать атаку.

Эта минута показалась сотнику Андрею вечностью. Он прислушивался, как бьётся сердце, мысленно унимал дрожь в своих ногах. Искренне боялся… Нет, не боя. Он боялся подвести весь отряд. А еще и того, сумеет ли сразу встать, чтобы ноги не подкосились, так как изрядно затекли.

А в остальном Андрей ничего не боялся. Этот молодой и статный ратник думал теперь о доме и о Людмиле, что сговорена была с ним и лишь однажды подарила ему поцелуй.

Красавица Людмила…

Оставшийся без родителей, которых угнали к себе мордвины-эрзя, нередко ходившие набегами на рязанские земли, Андрей сызмальства стал постигать воинскую науку. Рязанские князья не допускали того, чтобы в городе оставались сироты. Всегда пристраивали таких детишек к делу или к семьям.

И Людмила была такой же. Её удочерил один из видных купцов Рязанской земли. Уж больно девочка была красивая. Купец хотел разбавить свою кровь такой вот красотой. И Людмила, бывшая ещё тогда четырёхлетней девочкой, была сговорена с сыном этого торговца.

Вот только старший купеческий сын сгинул по дороге на торги в Болгаре. Андрей же был на хорошем счету у князя, уже сотник, уже строил свою усадьбу в окольном граде Рязани. Более того, молодой Андрей, не только получив военное образование, но ещё и овладев кузнечным ремеслом, открыл свою кузню. Он и его работники мечей не ковали, но скобы, пилы делали.

Теперь Андрей, собрав в кулак своё сердце, зажмурив глаза, наполнился решительностью и резко поднялся. Ноги всё же