Русь непокоренная. Нашествие - Денис Старый

— Вперёд! — скомандовал Борджигидай.

И понял, что войско его ещё не готово к битве. Что вокруг очень много коней, которых не отвязали, не отвели в сторону. Он был уверен, что молодёжь победит этих безлошадных отчаянных смельчаков, решивших умереть жестокой смертью.

А тем временем Евпатий Коловрат, управляя своим конём лишь только ногами, держал в руках на монгольский манер остро заточенные сабли. Да, любимое оружие, русский обоюдоострый меч, был на поясе, но в том, что собирался сделать Коловрат, русский меч в меньшей степени помощник.

Не злость руководила сейчас русским боярином, а холодная решимость. Евпатий считал, что он будто бы переродился. И не в другого человека, а в мертвеца, который восстал только лишь для того, чтобы свершить месть, а потом спокойно уйти в мир мёртвых. Уже навсегда.

— Дзинь! — стрела ударила Евпатия в грудь.

Он пошатнулся, но всё же удержался. Пластина доспеха русского боярина держала даже бронебойную стрелу.

И всё же не обратился княжий мститель в камень, еще мог чувствовать. Коловрат увидел лицо молодого монгола и обрадовался. Его, русича, боярина Евпатия Коловрата, этот монгол боялся. Истинный, животный страх легко читался в выражении азиатского лица.

И не на одном лице страх — на всех лицах врагов. В голове Евпатия эти лица не обретали чёткость, рождались только мысли-образы, возможно, даже и не совсем реальные, а те, что рисовало подсознание потерявшего всё русского мужа.

Взмах правой руки, и будто бы и не встретив сопротивления, он сносит голову первому монголу. Сила удара, инерция от высочайшей скорости — это в купе позволило сходу рубить головы. Взмах левой руки — монгольский клинок попадает в живот ещё одного азиата, разрывая кожаный доспех, где лишь на груди были редкие железные пластины. Молодой монгольский воин тут же вываливается из седла. С распоротым животом сложно удержаться верхом.

Евпатий Коловрат, а рядом с ним и верные его дружинники, врезались в ставший простой толпой отряд молодых монголов. Андрей-лучник уже развернулся, и не всем своим отрядом, а только лишь ближним десятком пускал стрелы далеко, навесом.

Бокэ Борджигидай крутил головой и подгонял своих воинов, чтобы те быстрее изготавливались к битве. Тысяцкий явно растерялся от такого напора русичей. Он уже должен был отдать приказ стрелять по готовности, и дисциплинированные монгольские воины ждали, когда их военачальник укажет рукой в сторону надвигающейся лавины конных русичей. Но приказа всё не было.

— Расстреляйте уже их! — выкрикнул, наконец, монгольский военачальник.

Не менее двух сотен стрел тут же метнулись в сторону надвигающихся русичей. Отряд молодых монголов был разгромлен, но почти что полторы тысячи русских воинов не собирались оставлять свою дичь без внимания. А дичью, добычей, стал уже остальной монгольский отряд.

Да, это была русская охота на злого степного зверя. И монголы уже поняли, осознали, что словно бы поменялись они с русичами ролями. Ещё недавно тысяча Борждигидая громила остатки дружины Пронска. И, может быть, это легко давшееся сражение и помутило рассудок кочевников, которые подумали, что теперь так же легко можно будет справиться с любыми русскими. Далеко не с любыми…

Евпатий Коловрат продолжал движение. Его мощный конь ещё был способен преодолеть в бою не менее двух вёрст. Сам же боярин был готов скакать хоть и до монгольских степей, лишь бы только гнать этих нехристей, не почитавших ни новых, ни старых русских богов.

Как матёрый хищник, боярин чувствовал страх своей дичи. Да, стрелы летели. И пусть ещё две стрелы попали в самого Коловрата, и одна стрела ударилась о защиту, в которую был облачён конь, он всё ещё казался будто бы заговорённым, неустрашимым и неподебимым.

Повержены были другие дружинники, с кем Коловрат начинал атаку, Они были сражены стрелами или копьями молодых монголов. Но о потерях Коловрат думал лишь только в том ключе, что меньше воинов будет для следующего дела. Они, весь отряд Коловрата, уже мертвецы. Их души выгорели, когда Коловрат привёл людей на пепелище Рязани. Когда он проводил свой отряд через сожжённые и уничтоженные поселения русичей.

И вновь Евпатий расставил руки в стороны, изготовившись рубить врага монгольскими мечами. Вот и первая жертва.

— Дзынь! — первый удар саблей пришёлся на защищённую грудь ближайшего монгола.

Нет, и в этот раз не удалось прорубить бронь степняка. Однако удар был такой силы, что кочевник пошатнулся, потерял свою саблю. А шедший за боярином русский воин вонзил рогатину в живот монгола.

И тут степняки, потеряв враз более половины своего отряда, развернулись, оставляя своих скакунов, и рванули прочь спасаться. Впереди всех, не переставая нахлёстывать своего коня, спасался бегством и сам Борджигудайй.

Страх затмил разум монгольского военачальника. Он будто бы забыл о том, что за бегство остатков его тысячи, те три сотни, которым всё же удастся спастись, будут показательно казнены.

Русичи преследовали врагов ещё две версты. Больше не выдерживали кони, хотя люди жаждали догнать ещё хоть кого-то из них. Одного, двух, но убить. Отомстить за своих родных, за то, что добрую, мирную жизнь рязанской земли степняки превратили в царство смерти.

Евпатий Коловрат стоял посреди поверженных врагов. Его воины ходили между раненными да убитыми и всех протыкали копьями в голову или в шею. Или даже проламывали доспех, коли тот был плох. Добрые же забирали.

Кровь стекала по пластинам доспеха боярина. Чужая кровь — как влага, без подпитки которой этому человеку уже невозможно дальше существовать. Ведь он умер, но существует, только лишь пока вражеская кровь впитывается в броню, питает почти угасшее сердце мужчины, лишённого всего, но получившего взамен право мести.

Глава 13

3 января 1238 года (6748 от сотворения мира)

Я стоял на возвышенности нашего «Острова Счастья», смотрел в ту сторону, куда уже этим вечером собирался отправиться. Предстоял грандиозный спектакль, к которому прямо сейчас готовится наша община. Но сперва сам увижу, кого же Господь дал с соседи.

Я убеждён, что союзнические отношения возможны только среди равных. Либо же между такими силами, которую просто и легко не взять.

Наша община сейчас — лакомый кусочек для любых злодеев. У нас немало инструмента, у нас есть лошади, телеги. А ещё у нас много комплектов оружия. Можно, по местным меркам, тридцать четыре бойца вооружить до зубов. И это без учёта того, что я, как и Лихой, Мстивой, Лучано,