Шушмор. Наследие исполинов - Константин Викторович Кузнецов

— Это какой же еще ответ? — удивился сыщик.

— А за душу твою грешную, что все больше в трясину утягивает, — уклончиво ответил Фрол.

Зубов нахмурился. Странные слова вызвали у него тревогу, но пока непонятную. Впрочем, мало ли что местный дремучий люд болтает? На все внимание обращать, так с ума сойти можно.

— Объясни поподробнее, братец, а то никак невдомек, что ты сказать хочешь? — попросил сыщик.

Фрол закивал и быстро затараторил:

— Говорю, хватит тебе себя изводить. Надобно и честь знать. Загостился ты здесь. Почитай уж пяток лет по лесам бегаешь, правду ищешь. А нету ее, правды-то, одна кривда.

— Какие пять лет? — не понял Зубов.

Селянин пожал плечами:

— Да, может, и больше, я же не считал, сколько раз тебя того. — И вместо лишних объяснений он покрутил пальцем вокруг шеи и, показав вверх, куда, по всей видимости, тянулась воображаемая веревка, высунул язык.

— Какие пять лет? — медленно повторил Зубов.

— Такие… Да ты пойми, мил человек, Зизи… она ведь плохо считает. Где год, там и два, а где три, там все пять, — принялся объяснять Фрол.

Сыщик всплеснул руками:

— Да что же ты все не о том⁈

— Как же не о том? — замахал руками Фрол. — Говорю ж, бежать вам отсюда надобно. Иначе худо будет! Совсем все позабудете. Еще разок жизни лишат, и совсем истощитесь, будто и не было вас вовсе. Зизи говорит, последняя жизня у вас осталась. Эта самое, как у кошки.

Сыщик строго сдвинул брови:

— Хватит! Прекрати нести околесицу!

И в очередной раз Фрол не стал спорить. Быстро закивал.

Внезапно глаза селянина увеличились, и он уставился за спину Зубова. Тот резко обернулся и в тот же миг почувствовал удар по затылку. «Такой простой, без замысловатостей обман», — успел подумать Зубов. А может быть и не успел. Какая разница, раз уж перехитрил его чудаковатый Фрол?..

* * *

Сыщика окатили из кадушки ледяной водой, заставив очнуться. Медленно подняв голову, Зубов уставился на довольное лицо Фрола. Дернулся — руки связаны. Улыбка на лице селянина стала еще шире.

— Спасибо, Зизи, — зарделся Фрол. — Как знала, что начнете кочевряжиться. Шепнула даже, что с кулаками кинетесь, во как!

— Развяжи руки! — потребовал Зубов.

Фрол поцокал языком.

— Неа.

— Что значит нет⁈ — устало поинтересовался Зубов. Не осталось у него сил на праведный гнев. — Я представитель власти! Али не понимаешь⁈

— Пока кривда из тебя не выветрится, не в жизть не отпущу. Зизи все покажется, все покажет! Ты, главное дело, успокойся!

Развернувшись, Фрол начал суетиться вокруг пленника. Раздался стук, потом треск пилы. Зубов попытался разглядеть селянина, но ничего не вышло: все действие происходило у него за спиной, а развернуться хотя бы наполовину не было никакой возможности. Страх заставил сыщика действовать: он принялся дергаться, попробовал дотянуться до веревок, что стягивали руки.

— Не дергайтесь, все одно не получится! — предупредил Фрол.

И в качестве дополнительной меры накинул на сыщика хомут. Зубов дернулся последний раз и прекратил. Понял, что сопротивляться бессмысленно. Да и силы лучше поберечь, еще пригодятся.

— Ну вот и славно, Зизи рада, — сообщил селянин и выкатил перед сыщиком огромное зеркало в массивной деревянной оправе. Поставил напротив пленника и быстро удалился.

У Зубова было время, чтобы осмотреться и сделать начальные выводы своих злоключений. Итак, ударил его по голове именно Фрол. И притащил его в хлев. Скорее всего, тащил недалеко, иначе бы запыхался. А селянин выглядел вполне в силах. Пособников у него нет, в противном случае, сыщик бы их заметил. Не любят соучастники и иные помощники скрываться от жертвы. Им, наоборот, все надобно на показ выставить. Уже хорошо, что один он. Справиться с Фролом будет несложно. Впрочем, если он безумен, то может обладать недюжей силой. Этот факт Зубов как-то испытал на собственной шкуре. Задержали они на Грибном рынке в дни Великого поста юродивого, а тот сначала испугался, словно дитя, а потом рассвирепел и раскидал блюстителей порядка как котят. Так что Фрол может оказаться вполне достойным противником. Ну, об этом можно поразмышлять и потом.

Так, что еще: зеркало — стало быть, планируется некий ритуал. Не зря он все про Зизи толкует, которая всё знает. Видать, внутренний голос им руководит в период обострения.

Фрол вернулся, поставил в ряд несколько свечей и снова удалился. А Зубов вновь погрузился в размышления.

«Значит, ритуал. Но чего он пытается добиться? Просветить меня или запугать? А может, совсем худое задумал: смертоубийство». Мысли закрутились, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь основу, на которую можно опереться.

Стоп, а что, если Шептун — это ложный след? Ведь именно Фрол сообщил сыщику, где его искать и намекнул на причастность лодочника к здешним злодеяниям. Но тогда, почему он решил поквитаться с Зубовым именно сейчас? Почему просто не добил бревном по темечку? Ведь была такая возможность, а он ей не воспользовался.

Сыщик ощутил, как его бьет мелкая дрожь. Все его домыслы, версии разбивались о скалы рациональности. Нет, что не говори, а Шушмор — место чудное. И люди здесь под стать местным болотам — мутные, зловонные и очень вязкие, в таких правды не разглядишь.

Пока Зубов рассуждал, вернулся селянин. Расставил свечи перед зеркалом, по всей видимости, чтобы лучше было видно отражение. Аккуратно зажег их. Вытер вспотевшее лицо. Снял с Зубова хомут — больше он не был нужен, да и пленник не сопротивлялся. Схватился за его белоснежную рубаху и дернул в разные стороны, обнажив грудь. Огромный мозолистый палец ткнул в левую часть, где располагалось сердце.

— Вот тебе, ваше благородь, первое доказательство! — произнес Фрол.

Затем убрал палец — и Зубов заметил в собственном отражении шрам от пулевого ранения, которого раньше никогда не видел.

— Что это? — тихим голосом спросил Зубов.

Фрол задумчиво опустил голову, присел рядом с зеркалом прямо на дощатый пол и начал рассказывать:

— По весне это было. Ты тогда опять на Змеиный остров сунулся. Мальчонка-цаганенок все разболтал, так ты и поспешил Шептуна задерживать, даже околоточного нашего ждать не стал. Видать, решил, что сам сдюжишь. Видела я это как наяву. Там-то, у священного круга, все и случилось, — женский голос прервался. Фрол шмыгнул носом.

Приходилось Ивану Федоровичу бывать на балаганном представлении — своими очами наблюдал, как чревовещатели при помощи куклы разговаривают. Но чтобы так мастерски изменить собственный голос — с таким искусством сыщик сталкивался впервые.

Селянин тяжело вздохнул. И снова заговорила Зизи:

— Цыгане тогда очередную попытку предприняли Ура пробудить.