Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

Мои пальцы прошлись по струнам. Я вновь испытала ярость и накал тех битв. Как летят из под копыт боевых коней куски земли, как падают на землю убитые и их тут же затаптывают скачущие следом…

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от мелких своих катастроф.

Слова баллады сами полились из меня. Все притихли. Даже переговариваться перестали.

И пытались постичь

Мы, не знавшие войн,

За воинственный клич

Принимавшие вой, —

Тайну слова «приказ»,

Назначенье границ,

Смысл атаки и лязг

Боевых колесниц.

Струны мандолы звенели и в них уже слышался лязг боевой стали. Я видела, как загорались глаза мои палатинов и сержант-дам.

И злодея следам

Не давали остыть,

И прекраснейших дам

Обещали любить;

И, друзей успокоив

И ближних любя,

Мы на роли героев

Вводили себя.

Конское ржание, лязг мечей и боевых топоров. Треск щитов и крики ярости. Я вновь это слышала…

Только в грёзы нельзя насовсем убежать:

Краткий век у забав — столько боли вокруг!

Попытайся ладони у мёртвых разжать

И оружье принять из натруженных рук.

У Аббаса заиграли желваки на скулах. Глаза Айтан зловеще блеснули. Наверное, перед их глазами встали сцены, как османы убивали их родных…

Испытай, завладев

Ещё тёплым мечом

И доспехи надев, —

Что почём, что почём!

Разберись, кто ты: трус

Иль избранник судьбы,

И попробуй на вкус

Настоящей борьбы.

Ксения, глядя куда-то поверх меня, поглаживала ножны со своей саблей. Она вообще редко с ней расставалась, предпочитая форму Корпуса, нежели красивые платья. Настоящая Амазонка. И может быть сейчас вспоминала свой первый абордаж, когда она прострелила ногу князю Рюгенскому…

И когда рядом рухнет израненный друг

И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,

И когда ты без кожи останешься вдруг

Оттого, что убили его — не тебя, —

Ты поймёшь, что узнал,

Отличил, отыскал

По оскалу забрал —

Это смерти оскал!

Ложь и зло — погляди,

Как их лица грубы,

И всегда позади

Вороньё и гробы!

Никифор опустил голову, смотрел на ладони своих рук, сжимая их в кулаки и разжимая. Богдан положил руку на плечо Никифора, словно хотел поддержать его и сказать, что он не виноват, вот только слов не находил. Илья сидел мрачный и насупившийся. Божен закусил нижнюю губу. Даже у всегда спокойного и молчаливого Айно дёрнулась щека. Они все вспоминали своего товарища, Стёпу…

Если мяса с ножа

Ты не ел ни куска,

Если руки сложа

Наблюдал свысока…

Они все вновь стали смотреть на меня…

Если путь прорубая отцовским мечом,

Ты солёные слёзы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал что почём, —

Значит, нужные книги ты в детстве читал!

Ударила по струнам последний раз и замолчала.

— Матушка, а какие книги нужные? — Спросила меня Ксения. — Я читала только Псалтырь и Библию. А ещё житие святых. А других книг у нас и не было. — Слова Ксении подтвердили Агнеша, Паула и Саша.

— А я вообще ничего не читал. — Сказал Божен. — Я неграмотный был. Грамоте только у тебя, Матушка, научился.

— Это не страшно, Божен. Ксюша, а разве Библия это не нужная книга? Поверь, очень нужная. Чему она учит? Учит она любить своих родителей и почитать их. А через них почитать предков своих. Чтобы вы никогда не забывали, кто вы, откуда пошёл род ваш. Любить отчину свою. Это очень нужная книга. — Ксюша улыбнулась. Я посмотрела на Айтан и Аббаса. — И Коран тоже нужная книга. — Аббас кивнул мне. — Ладно, девушки, юноши мои. Всё, готовимся ко сну. Завтра у нас трудный день. Мы выдвигаемся в Ригу. Флот готов, и контр-адмирал ждёт нас. Английский флот уже в Копенгагене. Пора выяснить, что по чём. Тем более, Генрих, король английский хвастал, что разгонит наш флот парой выстрелов из кулеврины. Посмотрим.

— Парой выстрелов? А не много на себя берёт этот королишка аглицкий? — Возмутился Богдан. Его поддержали остальные. Я осуждающе покачала головой.

— Богдан, разве так можно говорить о коронованной особе? Ай-яй-яй. — И усмехнулась, глядя ему в глаза. Он тоже улыбнулся.

— Простит, Матушка. Но так хвастать, это совсем головы на плечах не иметь. Но ладно, встретимся с ним, посмотрим, какой он воин!

— Вот и посмотрим. Чего попусту языком молоть? Палатины распределите между собой дежурства. Девочки, вы умываться и спать. Всё, томный вечер заканчивается.

— Матушка, а можно эту песню записать? — Спросил меня Илья.

— Это баллада, Илюша. Можно. Я тебе её напишу.

— Благодарствую, Матушка. За душу она берёт…

Утром встала на рассвете. Потянулась, стоя у окна. Потом подняла своих княжон. Паула спала вместе с остальными княжнами, так как её муж отсутствовал. Находился на южной границе Ливонии, на случай нарушения Литвой договорённостей и попытки отвоевать потерянное.

Мы завтракали с княжнами, Фросей и Марфой, когда к нам зашёл Богдан.

— Матушка. Прибыл этот… Тамплиер.

— Отлично. — Сказала я. Прожевала и проглотила последний на тарелке кусочек хорошо приготовленного мяса. Запила его морсом и вытерла губы платочком. — Вовремя он. А то пришлось бы ему ждать нас, пока мы их наймита Генриха учить будем, что скромнее надо быть. В мой рабочий кабинет заведёшь, когда я скажу.

Прошла к себе. Поставила шахматную доску с расставленными, на момент последнего хода, фигурами.

— Богдан, заводи.

В кабинет зашли четверо палатинов — Богдан, Божен, Илья и Айно. Всё четверо смотрели на тамплиера с холодной ненавистью. Я поманила капитана к себе.

— Каков ход Магистра?

— Магистр сделал рокировку. — Тамплиер передвинул короля на g1, а туру на f1, поменяв их местами. Я кивнула. Опасается, засранец. Двинула пешку с b2 на b5, создав прямую угрозу белому слону на с4. При этом сама моя пешка оказалась прикрыта другой пешкой на а3. Тамплиер внимательно смотрел на шахматную доску. Поднял взгляд на меня. Я усмехнулась.

— Всё запомнил?

— Да, Ваше Величество.

— Тогда свободен. Проводите его. — Тамплиера вывели. Вскоре все четверо вернулись назад. К ним присоединился Никифор.

— Матушка, когда мы прирежем эту падаль? — Задал вопрос Никиша.

— Когда закончится игра. Всё, мальчики. Вещи собрали?

— Собрали, Матушка. — Ответил Богдан.

— Тогда, чего стоим? Кого ждём?

— Так, тебя, Матушка. — Ответил Божен. — Княжны то там уже, во