Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Герцог где? — Я имела ввиду Ульриха Вюртембергского. Попробуй его не возьми, обида будет выше звёзд и Эмпайр-стейт-билдинг. А Ульриха обижать мне не хотелось.

— Так там, Матушка. Во дворе. Ждёт уже.

— А мой конь осёдлан?

— Да, Матушка.

— Тогда выходим.

Я сама была в форме Корпуса. Сунула в кобуру на поясе с права пистоль. Сняла со стены «Эскалибур» в ножнах и прицепила его к поясу с левой стороны. Шашку свою я не брала. Оставила здесь в Вендене. Вышли во двор. Аббас подвёл мне моего коня. Карета тоже уже была запряжена в четвёрку коней. На козлах сидели двое солдат Корпуса. Фрося сидела в карете. Выглянула в окошко.

— Матушка, ты на коне поедешь? — Спросила она.

— На коне, Фрося. Ты сумку мою с инструментом и лекарствами взяла?

— Взяла, Матушка. Всё взяла.

Тут же во дворе стоял фургон, в котором уместилось семейство Джейкоба. Они все вылезли из фургона и поклонились мне. Уже весь дворец и полгорода знали, что мне вновь являлась Пресвятая Богородица или по католическому — Пресвятая Дева Мария. И что не только ко мне, но ещё и к Джейкобу. Я улыбнулась Джейкобу и кивнула ему. Посмотрела на Настю Лопухину. Покачала головой. Господи, вот точно чудо в перьях. Форма Корпуса, в которую Настю всё же обрядила Ксения, сидела на Лопухиной, как седло на корове. Девушки, сидя на конях, ехидно заулыбались. Особенно Ксения, поигрывая плёткой. Настя косилась на неё.

— Настя, ты остаёшься. Просто фрейлинам нечего делать на боевом корабле. Надо быть ещё и сержант-дамой. А тебе до сержант-дамы как до китайской столицы ползком. Горюшко ты луковое.

Повернулась к Марфе.

— Ну ладно, дорогая. Поедем мы с богом. Жди нас, Марфа, с победой. — Мы обнялись с ней. Я увидела, как у бывшей разбойницы глаза увлажнились. — Ты чего? Не надо плакать. Всё будет хорошо. Присмотри тут за Лопухиной, чтобы её тут какой добрый молодец не обрюхатил.

— Присмотрю. — Марфа улыбнулась. — Езжай, Матушка, с богом.

— Ключника дождись и проведи с ним вдумчивую беседу. Это очень важно.

— Не беспокойся. Дождусь и проведу.

Я поцеловала её в щёки. Потом вскочила в седло.

— Джейкоб, в фургон залезай. Будете двигаться с нами. — Сказала я своему новому кадету. Проследила за ним взглядом, как он шустро залез в фургон. Дала знак Богдану.

— Тронулись — Крикнул старший палатин.

Зацокали подковами копыта лошадей по мощёному двору замка. Проехали через ворота и выскочили на улицу города. Вообще, Венден активно расстраивался. Землю здесь покупали себе аристократия, всё же столица. Обустраивались купцы, ремесленники и прочие. Но застройка шла не хаотичная, кто во что горазд, а строго по утверждённому мой плану. Весь город был разбит на кварталы. Улицы прямые и широкие. Сразу же мостились и делались водоотводы. Над планом и застройкой трудились итальянские архитекторы.

Ещё в замке к нам присоединилась сотня охраны подполковника Кобылы, а при выезде из города, где городская черта была условной, так как новые стены и бастионы только закладывались, к нам присоединились ещё три сотни кирасир Кобылы. Двигались мы достаточно быстро. Нигде не останавливались до обеда. Потом короткий привал на обед. Питались по походному. Никакой горячей еды. Ели варёное холодное мясо, варёную или заранее пожаренную курицу, овощи, хлеб, сало. Запивали морсами или водой. Потом вновь движение. На ночь остановились в замке одного из баронов. Он хотел устроить в мою честь пир, но я тактично отказалась. Только поужинала там и ушла, сославшись на то, что устала, хотя это и была правда. Попробуй проведи весь день в седле! В карету пересаживалась только один раз. Девушки мои по нескольку раз ехали периодически в карете. Фрося была недовольная и раздевая меня выговаривала, что я себя совсем не люблю и не жалею. Я только улыбалась и кивала ей в ответ.

— Правильно, дорогая. Не люблю я себя совсем. Хорошо, что ты у меня есть. А значит, есть кому обо мне позаботится.

Хотя я и отказалась тактично, но, чтобы не обижать барона, сказала, что не против, если кто из моих приближённых захочет присоединится к пиру. В итоге на пиру у барона остались Герцог, Ксения, Агнешка, Александра Ходкевич и некоторые офицеры кирасир Алексея Кобылы. Паула тоже ушла со мной, заявив, что она мужняя жена и пребывать в обществе других мужчин без супруга или на крайний случай без Моего Величества для неё не приемлемо. И, конечно, не стала оставаться пировать Айтан. Уходя я предупредила своих сержант-дам, чтобы не увлекались и что завтра уходим по утру. Все три заверили меня, что всё будет хорошо.

Мы устроились в покоях, которые нам отвёл барон. Здесь был камин, в котором весело горели дрова. Я легла в кровать и почти сразу провалилась в сон.

Проснувшись утром, обнаружила, что рядом с двух сторон от меня спят Паула и Айтан. Ксения, Агнеша и Саша спят на шкурах возле погасшего камина. Фрося пристроилась на широкой лавке.

Встала так, чтобы не разбудить девчонок. Но Айтан всё же проснулась. Посмотрела на меня.

— Ты чутко спишь, княжна? — Шёпотом спросила её. Она кивнула. Княжна сидела на постели в ночной рубашке и начала расчёсывать, а потом заплетать свои косы. У неё их было несколько. Всё согласно их обычаям. Я полюбовалась ей. Красивая всё же девочка. Это хорошо, что она попала ко мне, а не к кому-нибудь в гарем. Я сама стала чесать свою гриву. Заплетать её. Ужас один. Но Василий запретил мне обрезать волосы, только подравнивать, если они станут больше допустимой длинны. А они у меня были ниже задницы. То, что замужние плели две косы, укладывая их на голове и пряча под головной убор, я давно это правило и обычай не соблюдала. Мне на это было глубоко наплевать. Мне хватало одной косы. Вася мне как-то попенял, что не по-русски это. На что я заявила, что я и есть нерусь. Я византийка. И что мне хватает мороки с одной косой. Вася тогда посопел недовольно, но я его обняла, поцеловала, отдалась и потом попросила сделать для меня, как для Великой Княгини и Царицы Ливонской исключение. Всё же права пословица, в которой говорится, что положено Юпитеру, то не положено быку. Вася, вздохнув,