Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

Ониксу, в этом не оставалось сомнений. Вот он завис над замком, поднимая ударами крыльев настоящую бурю. Карета в центре двора мешала ему опуститься на землю, кучер присел, придерживая шапку. Рон развернулся и скрылся за стеной.

Он исчез из вида, а я едва не бросилась к воротам, чтобы узнать — там ли он, не привиделся ли мне его образ? Говорят, от печали можно тронуться рассудком…

Я заставила себя стоять на месте, до боли в руках держась за перила веранды. И смотрела, смотрела на створку ворот. Чудилось, что прошла вечность, а на самом деле — не больше минуты.

Створка приоткрылась, и темная фигура опрометью бросилась к крыльцу. Но тут Рон увидел меня и застыл на месте, и дальше пошел уже медленней. Он часто дышал, как после быстрого бега. Сколько времени он провел в полете?

— Рози…

Он встал на нижнюю ступеньку крыльца и поднял голову. Я молчала, глядела на него, комкала в руках дорожные перчатки и кусала губы.

— Не езди на бал!

— Да что ты? Тебя забыла спросить!

Я удивилась, как холодно и жестоко прозвучал мой голос.

Рон поднялся еще на одну ступеньку, он не отводил от меня взгляда зеленых пронзительных глаз.

— Норри сегодня утром получила от тебя второе письмо. О первом она мне не сказала… Она со мной не разговаривала много дней. И я понимаю почему…

Ого! Если уж наша болтушка Норри, которая совершенно не умеет хранить секреты, держалась столько времени, значит, она очень зла на Рона. Очень! Зла!

— Это письмо тоже предназначалось не тебе, — сухо сказала я.

— Да, да. Я знаю.

Рон сделал еще один шаг вперед. Теперь мы стояли совсем близко: глаза в глаза. От разгоряченного после быстрого полета тела Рона поднимался пар. Он летел несколько часов, чтобы увидеть меня. Но зачем? Что можно изменить? Все сказано… Только лишняя боль перед разлукой.

— Не езди на бал, Рози.

— Почему? — произнесли мои губы.

— Я чувствую, это ловушка. Неспроста такая поспешность! Король не выпустит тебя. Не езди!

— Почему? — снова спросила я.

Рон мотнул головой, будто его изнутри раздирали тысячи слов, а он не мог подобрать нужные. Хотел накрыть ладонью мои трясущиеся от холода и волнения пальцы, но ладонь застыла в воздухе, ведь он потерял право держать меня за руку так, словно мы по-прежнему друзья…

— Рози… — В голосе Рона прозвучало столько отчаяния, что я вздрогнула. — Я не знаю, как сказать. Как передать все, что я чувствую. Я верил, я поступаю правильно. Как мне отплатить за спасение жизни? Спасение рода? Этому поступку нет цены. Я думал: отказаться от своих чувств и посвятить себя служению — меньшее, что я могу…

— Ты дурак, да? — прошептала я. — Совсем идиот? Что там происходит в твоей глупой драконьей голове, если ты решил, что таким образом меня осчастливишь?

Рон покорно кивнул: «Дурак, идиот, как угодно!»

— Ты уехала, а я… Ожидал, что после избавления от проклятия почувствую свободу, но без тебя мне эта свобода не нужна. И если с древним проклятием я кое-как сжился, то без тебя просто не могу дышать. Сегодня после занятий Норри нашла меня и сказала в своей любимой манере: «Ты, конечно, придурок, Рон, но промолчать я не могу. Рози едет на королевский бал. И там ее, как пить дать, просватают!» Розали, не езди на бал!

— Но я не могу не поехать! — крикнула я. — Не могу!

— Можешь!

Рон подхватил меня на руки, легко, будто перышко, и вломился в гостиную, изумив своим появлением родителей, гоблинят и слуг. Папа уже стоял в дверях, перекинув через руку теплый плед, чтобы укутать меня в дороге, а мама застегивала плащ, собираясь выйти нас проводить.

— Дорогая, позволь представить, этот молодой че… хм… дракон — друг нашей Рози, Эороан Ви’Тан, — сообщил папуля светским тоном.

И эта деланая невозмутимость выдавала его с головой: папа к появлению Рона был не готов. Откашлялся, прежде чем продолжить:

— Что привело вас в Черный Оникс?

Рон осторожно поставил меня на пол. Он волновался не меньше, чем сам папа: его потряхивало от напряжения. Родители переглянулись, будто о чем-то одновременно догадались. Мама передала Алика няне и встала рядом с папой. Рон набрал в грудь воздуха и опустился на одно колено.

— Господин и госпожа Ви’Лар, я прошу руки вашей дочери! Я знаю, что в ваших глазах я незавидная партия: я беден и утратил титул. И такое сокровище, как Розали, достойно лучшего… Но я клянусь, что сделаю вашу дочь счастливой! Я добьюсь положения в обществе и смогу обеспечить свою семью! Рози и наши дети ни в чем не будут знать нужды.

Он нашел меня взглядом и дальше говорил, обращаясь только ко мне.

— Розали, с самого первого дня, с первого взгляда я понял, что ты моя единственная любовь. Драконы это чувствуют, знают… Прости, что сделал тебе больно! Я действительно дурак! Прости! И прими в оплату долга мою руку, мое сердце и мою жизнь!

Я застыла, словно окаменела. Все произошло так внезапно, так стремительно изменилось: еще пять минут назад я должна была сесть в карету и ехать во дворец, а теперь Рон предлагает мне стать его женой.

Ладно, что уж, я готова была крикнуть «Да!», едва Рон опустился на колено и произнес первые слова. Но за то, что он такой дурачина, нужно его хотя бы немножко проучить! Вот!

За спиной Рона мама и папа подавали мне знаки. Мама кивала, папа двигал бровями. Такие смешные! Гоблинята хихикали и подталкивали друг друга локтями. Сестренки Сплам подпрыгивали на месте от возбуждения. Девочки всегда такие девочки!

Я молчала.

Рон постепенно менялся в лице. Надежда сменялась растерянностью, растерянность отчаянием.

Я его знатно помучила! Заставила страдать целую минуту!

— Да!

Я рассмеялась, когда Рон закружил меня по комнате, и, нисколько не стесняясь родителей, покрыл мои щеки поцелуями.

Сестренки Норри пищали от восторга. Мама прижимала ладони к горящему лицу. Папа забавно моргал: явно старался скрыть слезы.

Еще не улеглась суматоха, когда он вышел на крыльцо и крикнул:

— Распрягайте лошадей. Поездка отменяется.

Вернувшись, он пожал Рону руку.

— Примите мои поздравления, граф.

— Я не граф, — опешил Рон и слегка побледнел.

— Граф! Поверь моему слову герцога. Титул и земли возвращены роду Ви’Тан, так как