Обратный отсчет - Токацин

— Обязательно донимать сонного сармата среди ночи? — сердито прошипел из коридора Эркенгер. — Записку бы под дверь просунул!

Гедимин встряхнулся, пытаясь отогнать сон.

— Полторы сотни? На каждое убежище — своя бригада? И жить будете отдельно?

— Да, — прошептал Иджес. — И три стоянки нам обещали. Хоть не ездить через весь город…

За дверью хмыкнули.

— Думаешь, чикагские «випы» поставят проходчик себе на лужайку для гольфа? Подозреваю, стоянки там отнюдь не впритык ко входным шахтам. Может, ты маленькие Саскатун с Эдмонтоном ещё добрым словом вспомнишь…

Иджес досадливо фыркнул.

— Умеют медики поддержать!.. Гедимин, ты сам-то сходи на гонки! И на дроны, и на миниглайды. Только в рефери не набивайся, ладно? После тебя мне туда попасть не светит!

— Схожу, — пообещал Гедимин. «Всё равно работы нет, а в голове пусто. Хоть бы Айзек с Исгельтом нормально рассказали, что им на „Эданне“ нужно строить! Я бы сейчас, в пустые месяцы, это обдумывал. Уже были бы наметки. А так — жди октября…» — думал он при этом.

…Одновременно с сигналом побудки и вспыхнувшим в отсеке светом на запястье Гедимина протяжно загудел передатчик. «Маккензи? Он же в Чикаго улетел… или в порту авария?» — сармат, резко проснувшись, сел на матрасе. Передатчик загудел снова — кто-то по имени Ифе Цкау запрашивал голосовую связь. «Ифе? Цкау?» — как Гедимин ни рылся в памяти, такие сарматы со дна не всплывали. «Это ещё кто?»

— Гедимин Кет?

— Ну? — по голосу опознать сармата (вернее, филка) тоже не удалось. Определённо, ремонтник с ним раньше не встречался.

— Я Ифе Цкау, старший бригадир на объекте «Айви Тауэр», — отозвался филк; ему было не по себе, и он пытался это скрыть — получалось плохо. — Убежище в Ураниум-Сити. Нам вчера привезли под монтаж ядерные штуки…

— Неисправны? — Гедимин насторожился. «Я проверял, всё было в порядке,» — быстро защёлкало в мозгу. «И… я ещё думал о диверсии. Неужели ирренций под экранирующей обшивкой…»

— Чтоб я знал, — выдохнул Ифе. — Тут у нас ни одного ядерщика. И монтажники — они отказались это трогать. Пока не приедет спец со станции или от Маккензи.

— Маккензи улетел, — машинально сказал Гедимин и тут же себя одёрнул — разговор был вовсе не о маршрутах Маккензи. — А я не с вашей станции и не с его завода. От меня-то что надо?

— Смонтируй, ради всего, эту пакость! — Ифе перешёл на громкий шёпот, будто его могли подслушать. — Мои к ней не подойдут, хоть стреляй! А ты, говорят, спец по таким штукам. Смонтируй, а? Я тебе свой пропуск на день дам. Ходи хоть по всему городу — никакие «бабуины» не привяжутся.

«Дался мне твой город!» — едва не выпалил Гедимин, но осёкся и медленно сузил глаза. «Допуск в убежище… Эти „макаки“, верхний ярус, — они бросают свой город под ракетами. А к тем, кто не даёт им сдохнуть под землёй, относятся, как к грязи. Здесь они такие же, как в Саскатуне. Там я ничего не сделал, а мне ещё и…» — он стиснул зубы. «Спокойно. Сейчас пойдёшь и сделаешь. Нижний ярус выживет. Верхнему — туда и дорога.»

— А ты сам как без пропуска? — вслух спросил он. Ифе шумно выдохнул в наушник.

— Мне он на кой⁈ Я из норы носа не высовываю! Тут, знаешь, работы ещё… Ладно, ты лучше скажи — подъедешь?

— Куда, на чём, и кто меня отсюда выпустит?

…«Одна голограмма, а столько пользы,» — удивлялся про себя Гедимин, шагая со скользящей ленты на платформу. Механические дороги для пешеходов проложили совсем недавно — даже покрытие не успело выщербиться, и внутри ещё ничего не заедало. Голографический пропуск Ифе Цкау снова вспыхнул над запястьем сармата, и экзоскелетчик у арки, покрытой искусственными лианами, глянул на пискнувший передатчик и отвернулся. Гедимин шагнул на мостовую, сделанную «под булыжник», покосился на соседние дома, притворяющиеся кирпичными, и угрюмо сощурился. «Точно же. Вспомнил. Был я тут, ещё со Скегги — гоняли электрофагов с подстанции. Тогда ещё пришлось „бабуинам“ мозги прочистить…»

Он поморщился и ускорил шаг, без особого интереса глядя по сторонам. Механическую дорогу сюда не протянули, глайдеры внутрь района не пускали, да и улицы были слишком узкими — машина проехала бы только впритирку. Здания «под старину», террасы, занавешенные искусственными растениями, настоящие (только явно не из этой местности) растения в «каменных» и «деревянных» кадках… Ничего, что могло заинтересовать сармата, здесь не было. «От красных цветов направо — и на север до упора,» — повторил он про себя указания Ифе. «А там ещё три поворота и… Hasu! Что за месиво в планировке⁈ На Равнине — и то так не строят!»

…У разборного ангара для монтажной техники бродил филк в красном бригадирском шлеме. Увидев чёрный силуэт по ту сторону защитного купола, он хлопнул в ладоши и радостно ухмыльнулся. Узкий проём приоткрылся, пропуская Гедимина, и тут же закрылся — и тихий гул «вип-района» сменился лязгом, стуком, шипением и отрывистыми командами. Створки главных ворот ещё не установили, вниз тащили ящики с деталями, — всё убежище «прослушивалось» сверху донизу.

— Ну что, проблем не было? — радостно ухмыляясь, спросил Ифе Цкау. — Я же говорил! Ты можешь даже зайти туда, где «мартышки» едят… ну, если оно тебе надо. Ходи хоть до вечера! Только в шесть мне пропуск верни, ладно?

Гедимин отмахнулся.

— Показывай ЛИЭГи.

Он хотел спросить, все ли монтажники в «Лоривеге» страдают радиофобией, и как им с ней живётся при пяти ядерных реакторах, но всё-таки удержался.

— А сейчас, к лифту спустимся, — закивал Ифе. — Грузовой уже запустили. Тебе…

Он смерил Гедимина задумчивым взглядом.

— Да, тебе точно грузовой нужен. Крикну сейчас, чтоб дали пустой рейс!

Они уже спускались по взрывозащитным изгибам, и Гедимин вертел головой, изучая верхний экран. «Ага, и пластины, и датчики уже установлены…»

— Стоп! — он резко остановился и уставился на свод. Потом провёл по нему ладонью, будто что-то нащупывая. «Ремонтное чутьё» молчало, но это было несущественно. «Щурься!» — велел себе сармат, в подробностях вспоминая «агитацию» в Саскатуне. Стараться долго не пришлось — Ифе ошалело мигнул и похлопал себя