Скорость. Назад в СССР 3 - Адам Хлебов

Правда, это не касалось случаев, когда нужно было сесть за руль.

Пребывание Глеба в нашем гараже, а родители братьев Мальцевых почему-то решили назвать сыновей именами, начинающимися с одной буквы, — было ограничено по времени.

Новый сотрудник должен был работать у нас до тех пор, пока не вернется Артур.

Ко мне он сначала отнесся с небольшим недоверием. Трудно выполнять распоряжения человека, который не только младше тебя, но еще и фактически, самый младший в коллективе.

Но он быстро понял, что я обладаю неизмеримо большими знаниями и умениями в обращении с автомобилями, чем он сам. И от меня зависит, сядет ли он за руль.

С этого момента я стал для него непререкаемым авторитетом, и он выполнял работу в моем присутствии почти без стенаний и тяжелых вздохов.

Он мечтал стать гонщиком и, глядя на меня, верил, что его ожидает такой же взлет спортивной карьеры.

Слава подтрунивал над ним и называл будущим чемпионом, когда хотел дополнительно мотивировать ленивого парня.

Как ни странно, этот прием безотказно действовал.

Руководство Академии Наук выполнило свое обещание и вскоре мы получили списанную Волгу ГАЗ-24. За нее было сломано немало копий на профсоюзных собраниях. Многие сотрудники аппарата Академии рассчитывающие на то, что можно будет выкупить эту машину, остались с носом.

За это многие заочно возненавидели наш гараж и команду. Обсыпали не самыми лестными эпитетами.

Нам обещали две машины, но то ли руководство решило повременить, чтобы погасит волну народного гнева, то ли передумало выделять второй списанный автомобиль.

Поэтому мы поняли, что машину-дублер, которую можно было использовать, как запасную в случае аварии или поломки, нам не видать как своих ушей.

Еще нам затягивали с выделением финансов, и мы долго простаивали в ожидании денег.

Трубецкой ходил несколько раз с этим вопросом, но несмотря на наши успехи и договорённости о дальнейшем финансировании в случае нашей победы, все просьбы и докладные записки тонули где-то в бюрократических гатях и болотах.

Князь очень сдал после ареста и содержание под стражей. Часто болел и редко появлялся.

Старик рвался в цех, как всегда, но мы старались беречь его здоровье и отправили при случае в санаторий в Кисловодск вместе с женой

Доставшаяся нам Волга не была абсолютным хламом, но и машиной в хорошем состоянии ее не назовешь.

По нелепому стечению обстоятельств, флагмана советского автопрома, почему-то использовали в дальних археологических экспедициях, со всем вытекающим отсюда последствиями

Каждый год за руль садились новые люди, имеющие разное представление о том, как должен обслуживаться автомобиль в полевых условиях.

О регулярном обслуживании на специализированных станциях технического обслуживания речи идти не могло.

Областные предприятия не брали машины из чужих регионов. Поэтому в движок заливали, какое придется масло, про обслуживание системы охлаждения можно вообще помолчать.

Судя по ее состоянию, какой-то умник заливал обычную воду и не слил ее в зимний период. Прохудившиеся патрубки и пробитый радиатор валялись в багажнике вместе с другими запчастями.

Мы давно уже заливали в наши двигатели антифриз. И ездили на нем круглогодично.

Машина наверняка испытывала экстремальные нагрузки на горных дорогах в Средней Азии и на Кавказе. Не нужно ходить к гадалке, чтобы понять, что в таких условиях двигатель неоднократно перегревался.

Кузов, покоцанный повсеместно, оставлял желать лучшего.

Мы планировали его полный перебор после капремонта движка. Как ни странно, подготовка каркаса требовала не меньших денег, чем работа с двигателем.

Будь нас четверо, вместе с Артуром, мы могли бы заниматься двигателем и кузовом параллельно, разбившись на пары.

Но сейчас пыхтели мы втроем над движком. Сложности с ним появились с самого начала.

После того как мы пришли к выводу, что все плоскости головки блока цилиндров более менее параллельны, взялись за шпильки.

Нам повезло: имей мы поведенный от перегрева блок, пришлось бы искать другой движок.

Пришлось брать газовый резак, потому что не могли выкрутить шпильки.

— Глеб, тащи с полки пирометр, — скомандовал Слава

— А что это?

— Ну такая приблуда, для измерения температуры, вон там лежит

— А зачем она?

— Иди и принеси, не умничай.

Глеб, как всегда, вздохнул и отправился к стеллажам.

— Будем греть основание до 250 градусов, Сань, накручивай гайки.

— Думаешь, все снимем нагревом?

— Неа, я в раньше же в таксопарке работал, как ты знаешь. Мы там не одну сотню движков перебрали. По опыту могу сказать, что успешный выход всех шпилек — сценарий маловероятный, на заводе их жестко загоняют в нарезанную резьбу.

— Может тогда гайку приварить для надежности?

— Не, не стоит: если шпилька не идет, с двумя контргайками, то, скорее всего, и не пойдет, а засверливаться в сделанный самостоятельно аккуратный срез намного удобнее, чем в корявый слом. Ты мой родимый, сейчас мы тебя разберем, вымоем, вычистим, расточим и вылечим.

Он похлопал рукой по движку. В его глаза отражалась любовь к этой неодушевлённой машине, которая без человека могла быть грудой металла, а могла быть и безжалостной убийцей.

Через полчаса я понял, что Слава разбирался в волговских движках, как бог.

В первый день мы сделали много работы. Фрезерную верхнюю поверхность блока по нижней точке, удостоверившись в параллельности коленвалу.

Отработали постели, фрезернули верхнюю плоскость.

Слава оказался отличным расточником. Глеб смотрел на все операции с раскрытым ртом. Я сам впервые видел, как производится капитальный ремонт двигателя. И восхищался навыками Славы.

— Сегодня мы сделали отличную работу и сэкономили почти двадцать девять или тридцать один день своей жизни.

— Это как? — удивился Глеб

— А вот так. Все благодаря нашему Князю и станкам, которые, дай Бог ему здоровья, он с таким усердием собирал все это, — Слава показал на фрезер и шлифовальные станки, — что ему можно памятник ставить.

— Прям-таки, памятник? — ёрничал Глеб

— Молодой ты еще, дурной, Глебушка.

— А при чем тут мой возраст

— А при том, что все слесаря и фрезеровщики, мягко говоря, не жалуют волговские движки. Иными словами тошнит их.

— Что, правда?

— Практически везде, работа с 24-ми движками вызывает у расточников отторжение. С тем, кто пришел, общаются сквозь зубы, сроки затягивают до бесконечности, на работах, требующих особого внимания, стараются схалявничать.

— Ну ведь проверить можно? — спросил я, — вот же справочники есть, глубиномеры, микрометры. Как же они халявничают?

— Очень просто. Начинаешь проверять допуски, обижаются и посылают тебя куда подальше. И