Скорость. Назад в СССР 3 - Адам Хлебов

— Здравствуйте, Александра, — Володя Пасконов слегка поклонился девушке и улыбнулся.

Саша ответила легким кивком и встречной улыбкой. Ей с трудом удавалось сдерживать волнение. Ведь так быстро на полигоне еще никто не ездил.

Ну теперь посмотрим на твоего баклана, Александра. Сами напросились, я не хотел его позорить. Так уж вышло.

Володя поздоровался со Славой и Глебом.

— А че, правда, рекорд или они тебя подкалывают? — Глеб вытаращил на меня глаза.

— Глеб, подкалывают. Рекорд — это когда всё официально, судьи, комиссия, всё такое. А это так — случайность.

— Ну не скажи, Сань, смотри вон парни, как на тебя смотрят. Теперь на тренировках все будут твой прогон вспоминать, — не согласился Володя.

Группа механиков и гонщиков помахала мне рукой, некоторые показали большой палец, направленный вверх.

Я снова посмотрел на Сашу, она с улыбкой смотрела на трассу. Молодец. Держится.

Только то, что она переминалась с ноги на ногу, выдавало ее беспокойство.

Гарика все не было. Он показался вдалеке, когда секундная стрелка преодолела деление в шестьдесят секунд.

Слава вздохнул и тихо произнес.

— Ну может быть, оно и к лучшему.

— Не может быть, а стопудово к лучшему, — уверенно поправил я своего друга и коллегу по команде.

Сокол пересек финиш на отметке в минуту одиннадцать.

— И все же зря ты так с ним, Каменев. Я его сюда притащила, потому что хотела, как лучше.

— Оно и получилось, как лучше, Саш. Желаю счастья и долгих лет совместной жизни.

— Каменев, ты ревнуешь? Не верю своим глазам. Я думала у тебя «первым делом самолеты», а до девушек тебе нет дела.

До сих пор кусается, кобра. До чего же она хороша.

— Ну я-то ладно, а ты-то?

— А что я?

— Сказала, завязываешь с автоспортом, а сама вот…

— Это и есть финал моего расставания с автоспортом.

— Как это?

— А вот так. Думать не пробовал?

Я по своему обыкновению ничего не ответил, ожидая продолжения

— Дуралей ты, Саня. Это мой покупатель. Зря вы его отбрили. Есть люди, которые готовы покупать хорошие машины. Гарик их выкупает и перепродает. У него много клиентов. Пока у вас нет денег, вы могли бы готовить машины к продаже.

— И Сокола тоже перепродает?

У меня мелькнула шальная мысль.

— Уже. Уже продал, завтра отгонит машину в Ленинград.

— Жаль, я бы взял. Нет, Каменев, я тебе еще в тот раз сказала, что продала машину. Да и денег у тебя на нее нет.

Я покачала головой в знак согласия.

Честно говоря, после того как в ней поездил Щербаков, мне больше не хотелось иметь эту прекрасную спортивную машину.

Наверно, гоночная машина для меня сродни женщине. Или только мне или никому.

Гарик к этому моменту подъехал и вышел из машины. Вся его спесь с него слетела. Но моя неприязнь никуда не делась.

— Я так понимаю, что обогнать тебя мне не удалось?

Отвечаю подчеркнуто вежливо, исключительно на «вы».

— Вы все правильно понимаете, любезнейший.

Глава 17

Гарик к этому моменту подъехал и вышел из машины. Вся его спесь с него слетела. Но моя неприязнь никуда не делась.

— Я так понимаю, что обогнать тебя мне не удалось?

Отвечаю подчеркнуто вежливо, исключительно на «вы».

— Вы все правильно понимаете, любезнейший.

* * *

— Может, все же поговорим? Не обязательно сегодня. Я признаю, что ты лучший гонщик на треке.

Какая грубая лесть. К моей неприязни прибавилось непонимание.

Я не нашелся что ответить. Саша стояла и будто ждала, что я оценю ее старания. А я не мог разобраться, чего здесь было больше: желания отомстить мне или стремления помочь.

К моему счастью, ситуацию разрядил Глеб:

— Саш, можно я круг сделаю? Всего один.

Я посмотрел в его сторону. Его глаза, полные надежды на благополучный исход его просьбы, искрились улыбкой.

Мне не хотелось, чтобы он садился за руль, но я неожиданно для себя ответил:

— Я не возражаю, но машина не моя, тебе нужно договариваться с хозяевами.

Он тут же обернулся к Саше:

— Можно? Можно я всего один круг проеду?

Девушка кивнула в сторону своего спутника. Тогда Глеб переметнулся на него.

— Я очень аккуратно, вы не переживайте. Я ездил на треках в Омске. Я из команды омского ДОСААФ.

Видимо, желание попробовать убедить меня еще раз было настолько сильным, что Гарик решил рискнуть машиной и доверить ее незнакомому человеку.

Я задумался, да неужели мы и наши возможности ему настолько необходимы, что он готов пожертвовать проданным товаром.

Никто в здравом уме не даст ездить на уже проданной машине парнишке, которого никто не знает, как гонщика.

Понадеявшись на то, что Щербаков откажет, я вернулся к Волге.

Слава снова ковырялся под капотом. Но краем глаза я увидел приближающегося Глеба:

— Можно я твой шлем возьму? Мне разрешили проехать один круг.

Я кивком показал, что не возражаю. Шлем лежал на сидении Волги.

— Сань, можно еще малюсенькую просьбу?

— Какую?

— Засеки время на секундомере, по-братски. Интересно же…

Я молча отделился от крыла Волги, подошел к Славе с другой стороны.

— Слав, дай секундомер.

Руки Славы были вымазаны гарью и остатками масла, поэтому он подставил свой нагрудный карман.

Тесемка хронометра все еще была перекинута через шею нашего механика. Он был убран в карман с накладным языком, застегнутым на пуговицы.

Так, секундомер был защищен от выпадения и болтанки во время работы с двигателем.

Из джинсовой рубашки я извлек «Славу» на двадцати камнях, один из лучших советских.

— Как пользоваться, знаешь?

Я посмотрел на трехкнопочный корпус.

— Верхнюю нажал — это старт. Нажал левую кнопку — остановится первая стрелка, на случай если нужно делать два замера. Верхняя еще раз останавливает обе стрелки. Правая кнопка возвращает стрелки на место. Фирштейн?

— Фирштейн. Подзавода хватит?

— Еще часа на два.

— Вопросов больше нет. Пошли, Глеб.

— Есть! Командор!

По дороге я рассказал ему про каждый из поворотов и попросил повторить информацию.

Глеб внимательно слушал и повторил все, слово слово.

На дмитровском полигоне не было сложных виражей, поэтому все должно было пройти нормально.

Я немного волновался за него перед стартом, но не показал виду. Не хотел сбивать его с толку.

Нервозность членов команды