Трое для одного - Софья Валерьевна Ролдугина

переводились головокружительные суммы. Дарителями выступали, как правило, частные лица, но огромные потоки вливались также из городского бюджета. Немало денег шло и из совета графства – не так часто, раз в три-четыре месяца, зато сразу по пятьдесят тысяч фунтов. Несколько раз мелькнула подпись Годфри на приказах о перечислении средств; цели даже на дилетантский взгляд казались более чем подозрительными, хотя на документе имелись все нужные визы. Ближе к середине стопки Морган наткнулся на протокол заседания, на котором обсуждалось распределение сумм на текущее полугодие, – и увяз в полузнакомых адресах. Из документов выходило, что для строительства какого-то бизнес-центра и нескольких его филиалов требовалось снести в ближайшее время полтора десятка ветхих зданий на левом берегу Мидтайна.

Заброшенный частный дом. Старый, ещё довоенный госпиталь, якобы оккупированный бездомными. Давно не функционирующий склад близ объездной дороги. И…

…Морган перечитал этот абзац четыре раза, не в силах осмыслить с первого…

…часовую башню на площади.

– Бред, – пробормотал он. – Не может быть. Она же наверняка включена в реестр памятников, и…

– Что там у тебя? – бесцеремонно поинтересовалась Кэндл, перегибаясь через стол. Выхватила у Моргана бумагу, пробежала глазами; он притянул к себе на колени отирающуюся у ног бенгалку и запустил пальцы в мягкую шерсть. – Что должно быть включено в реестр памятников?

– Часовая башня, – еле слышно откликнулся Морган и зажмурился на мгновение. Под пальцами у него было тёплое, мурчащее, живое; в памяти – синее небо, надвое расчёркнутое чёрным изломанным силуэтом, сизоватые ежевичные плети, вьюн и золотые цветы. – Это же чёрт знает какая древность, её не могут снести просто так.

Кэндл нахмурилась:

– Погоди секунду. Я кое-что видела, – и снова отвернулась к ноутбуку. Защёлкала мышкой, а через полторы минуты заговорила вновь, и голос её был задумчиво-мрачным: – Так и знала, что здесь что-то не то. Я нашла среди переписки по фонду перечень объектов недвижимости. Пять столбцов – номер, адрес, стоимость, правоустанавливающий документ, владелец. С госпиталем понятно, эту чёртову рухлядь давно под снос пора отправить. Причал на Мидтайне… Наверно, тоже, я его вообще не помню. Но теми двумя объектами владеет город, а насчёт башни… Смотри сам, в общем. – И она развернула к нему экран.

Нужную строчку Морган отыскал почти сразу.

Номер: 41.

Адрес: Тайм-аут сквер, 4.

Стоимость: 9000 (девять тысяч) фунтов.

Правоустанавливающий документ: свидетельство о приобретении городского имущества через аукцион (подписано Р. Уэстом).

Владелец: мисс Кристин Хангер.

– Эта мерзавка…

– Кто? – Кэндл с любопытством развернула экран обратно к себе. – Хангер? Ты её знаешь? Что за птичка?

– Крыска, – машинально поправил её Морган и прикусил язык. Для Кэндл встретиться с Кристин было бы слишком опасно. – Не бери в голову. Сможешь сделать мне распечатку списка?

– Недвижимости? Легко, как на лысину плюнуть, – пожала плечами она.

– Спасибо, – тепло улыбнулся Морган и потянулся за телефоном, чтобы сфотографировать протокол заседания «Нового мира», а заодно – несколько подозрительных счетов.

Что-то ему подсказывало, что неплохо бы показать их Джину.

«А что до башни… Я обязательно расскажу Уилки», – решил Морган.

И добавил мысленно: «Потом».

Потом.

Понедельник начался так лихо, что впору было заподозрить в нём тщательно замаскировавшуюся пятницу, тринадцатое.

Ещё рано утром, в самом начале приёма, в зал ворвался тощий и черноглазый парень с выбритой головой и кустистой, неопрятной бородкой. Прежде чем охранник догадался отложить свой пакет с картошкой фри и колу, бородатый швырнул в стойку дымовую шашку, вопя что-то об обесчещенной сестре.

Сработала пожарная сигнализация.

Пока дебошира скрутили, выволокли из зала и передали полиции, Морган успел наслушаться о себе такого, что все грешники ада в сравнении казались невинными агнцами. Из причитаний вперемешку с угрозами выходило, что несчастную сестру по меньшей мере изнасиловали всем отделом, а затем жестоко насмеялись над её родом. И лишь затем с трудом удалось выяснить, что речь идёт о той многодетной волоокой диве, для которой несколько дней назад им пришлось выправлять документы на пособие.

– Ты ей сказала что-то особенное? – тихо спросил Морган у Кэндл, пока два охранника пытались удержать на месте извивающегося дебошира.

– Ну, намекнула, что детки у неё, похоже, от разных папаш, а побрякушки явно не по карману для обычной бедной эмигрантки, так что лучше бы ей прикусить свой длиннющий язык и прекратить истерику. Раз уж мы так добры, что пытаемся всё-таки оформить нужные бумажки, – кисло улыбнулась Кэндл. Глаза у неё покраснели от едкого дыма и до сих пор слезились. – Она там попыталась что-то задвинуть про честную женщину и пятерых сильномогучих братьев…

– И ты?

Морган уже догадывался, что случилось дальше.

– И я ей рассказала, какой срок дают за проституцию, а какой – за угрозы представителям власти, – пожала плечами Кэндл. – Кто ж знал, что у неё действительно такой братишка имеется… поехавший.

Договорить она не успела – на втором этаже раздался вопль.

Кофейный автомат поперхнулся какой-то железкой, и его стошнило на Ривса кипятком.

Пришлось вызывать скорую.

После этого стало ясно, что приём не состоится. Оакленд распечатал объявление, приправленное щедрой порцией витиеватых извинений, заламинировал и вывесил на входную дверь. Кэндл с полчаса побродила по коридорам, вынюхивая следы химического дыма в воздухе, а затем и вовсе улизнула под предлогом очень важной и, разумеется, срочной встречи. Морган некоторое время пытался работать с заявлениями, но без ошпаренного Ривса и его волшебной базы данных дело почти не двигалось.

– Прибраться, что ли? – задумчиво пробормотал он, оглядывая общий стол в приёмной, заваленный исписанными бумажками вперемешку с увесистыми папками из архива и немытыми чашками из-под кофе. Оакленд, смекнув, куда ветер дует, поспешил спрятаться в своём кабинете.

Однако полноценной уборки не получилось. Вскоре среди скомканных черновиков, разноцветных стикеров и рекламных распечаток Морган наткнулся на то, что безуспешно искал у себя дома в бумагах всё утро воскресенья и о чём благополучно забыл после новой порции неприятных новостей о «Новом мире».

Телефон О'Коннора.

Первая цифра была смазана – то ли тройка, то ли пятёрка. Морган попробовал оба варианта, но каждый раз вежливый механический голос сообщал, что такого номера не существует. Телефонная книга Фореста тоже оказалась бесполезной. О'Конноров в городе было девять, из них две женщины, но никто из них даже не слышал об однофамильце-старике по имени Дэрри. Лишь одна пожилая леди припомнила кое-что любопытное.

– Дэрри О'Коннор? Да, да, молодой человек, слушаю… моего дядю звали Дэрри, да… Умер. Лет сорок назад, а что? В газете… Что? Мемуары? Ох, не знаю… Может, кто-то из наших и принёс. Фотография? Фото дяди Дэрри? К сожалению,