Хлад 4 - Алекс Каменев

Все это мелькает с быстротой молнии. Мир на мгновение замирает, и вновь оживает, раскручиваясь в спираль.

Ниа отчаянно лягает боевика Саграси, пытаясь вырваться и спастись. Равнодушно отмечаю данный факт и обращаю внимание на затишье снаружи. Стрельба стихла, значит вперед пошли штурмовые группы.

Пленница в наручниках-блокираторах бросается на землю, перекатывается, избавляясь от крепкого хвата мужских рук, и попадает в зону прямого обстрела. Но снайпер медлит, значит заметил, что связана и будет прикрывать, как своего.

— Тебе повезло, — тихо шепчу одними губами, Ниа понимает, в глазах девчонки мрачный огонь, она знает, что за ней пришли, но пока не уверена, что сможет выбраться.

Воин Саграси допускает ошибку, пытаясь достать лежащую на земле пленницу, вытягивает руку вперед. Стрелку этого хватает с избытком. Следует выстрел. Звука все также нет, но рука дергается, получив пулю. И только через секунду становится понятно, насколько фатальный оказалось нанесенное выстрелом повреждение. Звучит крик.

— А-А-А-А!!! — боевик орет, потому что конечность не просто провисла, ее буквально разорвало в районе предплечья. Кисть и часть руки до локтя со смачным шлепком падают на землю. Бывалому ветерану оторвало выстрелом руку.

А снайпер хорош. Другой под таким углом мог и промазать. Впрочем, плевать. Я выбрасываю из головы и Ниа, и засевшего в отдалении стрелка, концентрируюсь, вытягивая из внутренних резервов немного энергии.

Рывок в противоположном направлении от выхода в переулок, где мертвой грудой искореженного металла застыла машина Саграси. Быстрый бег, ускориться до максимальных величин, не обращая на помехи внимание.

Позади резкий крик.

— Он уходит! Сюда!

Ах ты мелкая дрянь. Воспользовавшись, что боевик потерял сознание от болевого шока, Ниа завозилась на земле и принялась орать, привлекая внимание загонщиков.

Может вернуться и свернуть наглой сучке шею? Ладно, пусть живет.

Выход из переулка, улицы, наполненные народом. С этой стороны туземцы еще не поняли, что происходит. На меня таращатся удивленные глаза. Отталкиваю и бегу дальше.

Еще больше ускориться, проскользнуть сквозь цепь оцепления, пока она не стала сплошной.

Поздно. Наперерез бросается мужик в одежде местных, но с типичным европеоидным лицом, плечо оттягивает ремень с коротким пистолет-пулеметом. Оперативник под прикрытием, оставленный контролировать обстановку на прилегающей улице.

Я не останавливаюсь. Боевик вскидывает оружие. Черное дуло нацеливается прямо в грудь. Прямо на ходу качаю маятник, взгляд стрелка на долю секунды рыскает в сторону, но этого хватает для заключительного рывка.

Он не стреляет, просто не успевает. Резкий удар под дых. Из рта с шумным выдохом вырывается воздух, тело складывается пополам. Продолжаю связку и бью коленом в лицо, с такой силой, что сминаю в кровавое месиво. Это не просто удар, это удар, усиленный магией. Оперативника опрокидывает назад, хрящи носа вбиты в голову, челюсть сломана, выбиты зубы. Как минимум три месяца в больничке. Либо услуги очень дорогого целителя.

Ни замирая ни на секунду, перескакиваю капот древней развалюхи, оставленной у лавки с фруктами. Смугложий хозяин что-то возмущенно орет. Неважно.

Новый рывок и новое ускорение. Сквозь оживленную толпу, стараясь выбраться на оперативный простор за границы действия блокирующих артефактов.

Еще один боевик Греев попадается на повороте, вынырнул из-за угла, словно пробка из-под шампанского. Встреча оказалась для обоих сюрпризом, но я уже в боевом трансе, так что реагирую первым.

Кулак выбрасывается вперед. Удар выходит смазанным, противник демонстрирует неплохую реакцию и дергает головой назад. Тут же пинаю его по колену, перехватываю руку с вытащенным из кобуры пистолетом и как на тренировках пробиваю в гортань четко отработанным движением кистью, сложенной в копье.

Хрип. Кадык смят в кисель. Глаза боевика заволакивает пелена приближающейся смерти. После таких ударов не выживают.

Отталкиваю мертвеца в сторону, не обращая внимания, как он становится на колени, держась за горло. Многочисленные свидетели короткой стычки из числа туземцев, как ни странно реагируют спокойно на «драку» между парочкой белых. Им плевать, только на лицах легкий интерес от происходящего.

И снова рывок и опять ускоренный бег, на этот раз резко свернув в сторону. Должно же когда-нибудь это проклятое блокирующее поле исчезнуть.

Сердце стучит как сумасшедшее, по венам жидким азотом разливается пропитанная Хладом кровь, мышцы не чувствуют усталости, сейчас их подгоняет магия, наполняя небывалой для обычного человеческого организма силой.

В отдаленно слышатся выстрелы. Они быстро приближаются, грохот уже на соседних улицах и чуть дальше. Выжившие Саграси вступают в бой с давним недругом, без стеснения используя автоматическое оружие.

Через секунду раздается громкий взрыв, кто-то не удержался пустил в ход гранаты. Недурно. Интересно, а местная полиция станет вмешиваться в разборку между отрядами полевых оперативников кланов?

Вопрос риторический.

Но все это отвлечение, у меня собственный путь. Флешка-накопитель в кармане, а значит встреча прошла не зря и пришла пора выбираться.

Я снова меняю направление и наконец чувствую, как действие блокираторов начинает спадать. Отлично, осталось немного, пространственная магия все еще недоступна, зато стандартные заклинания уже можно применять.

Что и делаю, увидев, как из затормозившего джипа на другой стороне площади, куда вывела дорога, выскакивают вооруженные люди. Понятия не имею кто это Саграси или Греи, но мне и неважно, для меня оба клана враги.

Я вношу изменения в окружающий мир. Он, как полотно, требующее правки. Мазок кисти здесь, и тело складывается пополам. Мазок там, и фигуру в бронежилете пробивает льдистая молния. Возможности ограничены собственными резервами, но пока иного выхода нет, не ломая действия блокираторов.

Кровавый росчерк. И еще один труп падает на землю. Пробитая трохея извергает потоки крови. Сползает, зажимая рану в животе. Я рисую собственную картину изменившейся реальности. Шедевр, где нет места врагам.

Пятеро человек выскочили из джипа, и все пятеро рухнули на землю, срезанные росчерком ледяного заклятья. Острые, как шипы снаряды, пробили тела, машину и кирпичи здания позади, превращая в изорванное кровавое месиво.

Скрежет сминаемого металла. Крики. На этот раз туземцев проняло. Пущенные в ход «Ледяные стрелы» оказали должное впечатление, зеваки начали разбегаться, освобождая центр улицы.

Без жалости и пощады. Но одновременно с холодной эффективностью идеального механизма. Я перестал быть человеком, я стал разрушительной стихией, сеющей смерть.

Выстрелы с крыши. Из-за бортика показывается фигура стрелка, он уверен, что поразит одиноко стоящую цель посреди освобожденного от толпы пространства. Я действую на автомате, выбрасываю руку вперед и вверх, волна искажений срывается с кончиком пальцев и отправляется в короткий полет.

Край крыши взрывается, обмороженные осколки подобно шрапнели брызгают в разные стороны,