Троя. Пепел над морем - Дмитрий Чайка

Глава 13

В то же самое время. Недалеко от Халеба. Заречье.

Кулли сидел перед царем Бар-Набашем, одним из вождей ахламу, жуткого народа, вышедшего из пустыни на погибель всему сущему. К удивлению купца, владыка кочевого племени не производил впечатления человека, который питается младенцами. Напротив, лицо его казалось благообразным и умиротворенным, а глаза смотрели с благожелательным интересом. Царь неплохо говорил на языке амореев, который Кулли знал, а его уста никогда не покидали необдуманные слова. И не скажешь даже, что это его воины прямо сейчас разоряют города Заречья.

Царь Бар-Набаш правил немалым племенем, которое пасло свои стада между Халебом и Каркемишем, прогнав оттуда крестьян, что жили там когда-то. Словно ненасытная саранча, арамеи заполонили все земли от Ханаана и до самого устья Евфрата. И откуда только их взялось столько?

Кулли огляделся по сторонам. Полотняный шатер, сотканный из шерсти коз, стоит на деревянных столбах, а его задняя часть прижимается к отвесной скале. Пол устилают циновки, покрытые вытертыми коврами. Роскошная мебель, явно взятая в разоренных городах, и бронзовые светильники, взятые там же, украшают своей чужеродностью аскетичный интерьер. Только оружие здесь богатое, оно резко выделяется на фоне окружающей его простоты. Кулли не о чем было беспокоиться в этом страшном разбойничьем логове. Тот, кто переступал порог шатра кочевника, становился его гостем. И тогда, что бы ни случилось, хозяин будет защищать его даже от своих соплеменников. Впрочем, этот порог когда-нибудь все равно придется переступить, чтобы покинуть сей гостеприимный дом, и для этого вавилонянин привел с собой сотню критян и почти не взял никакого товара. Так меньше соблазна напасть.

— Интересные вещи ты предлагаешь, царский слуга, — сказал Бар-Набаш, любовно поглаживая копье, поднесенное ему в дар. Ему поднесли еще и ожерелье из янтаря, но его арамей, едва взглянув, отослал на женскую половину, которая располагалась тут же, прямо за тканой занавесью. Старый воин был совершенно равнодушен к бабским цацкам.

— И очень выгодные вещи, царь, — умильно заглядывал ему в глаза Кулли. — Ты станешь самым могущественным владыкой в этих местах.

— А что помешает мне взять твой Угарит и самому держать этот путь? — победоносно взглянул Бар-Набаш на купца.

— Море, — лицо Кулли приняло жесткое выражение. — Никто не пустит тебя на море, а без него этот путь мертв. Прямо как сейчас. Ты разграбишь город, который уже разграбили до тебя, и на этом все! Ты получишь горсть фиников там, где можешь снимать урожай круглый год. Ты не похож на человека, царь, который зарежет барана, когда ему понадобится шерсть. Ты острижешь его и будешь стричь дважды в год, как делал твой почтенный отец и не менее почтенный дед.

— Если Угарит станет моим, твой хозяин все равно будет со мной договариваться, — усмехнулся аморей. — Ведь ему нужен путь на восток. А я дам ему этот путь.

— Если ты возьмешь город моего господина, — покачал головой купец, — это будет означать войну. Не сейчас, так потом. Он ни за что не станет иметь с тобой дел, и никогда тебе этого не простит. Товар пойдет через княжества Тархунтассы. Там прямо сейчас наместники великого царя заканчивают делить власть. Мой господин поможет одному из них, и тогда он, а не ты, позволит нашим товарам идти в Каркемиш. Уверяю тебя, князья севера передерутся за эту честь.

— Хм, — глубоко задумался Бар-Набаш.

Он, кочующий по небольшому клочку земли, никогда не мыслил так масштабно. Налететь и ограбить — это ему было понятно. Но теперь перспективы, которые открывал перед ним этот худой вавилонянин с обтянутыми обветренной кожей скулами, сулили немалые возможности. Воистину, Бар-Набаш был мудр и дальновиден.

— Я возьму себе Эмар(1)! — припечатал вождь. — А еще Мари и Терку, когда войду в силу!

— Но ведь Эмар разорен дотла! — удивился Кулли.

— Да плевать, — усмехнулся Бар-Набаш. — Так даже лучше. Я дам покой той земле, и людишки набегут снова. И этот путь на несколько недель короче, чем через Каркемиш. Он позволит твоим караванам обойти царство Ашшур, которое вновь поднимает голову(2).

— Твоя мудрость не знает границ, царь, — Кулли совершенно искренне склонился перед кочевником. — Остался еще один важный вопрос. В двух месяцах пути к югу отсюда водится огромное животное с горбом. Его пасут тамошние люди, живущие в оазисах с пальмами.

— Я слышал о таком звере, — кивнул вождь, — но никогда не видел его сам. Зачем он тебе? Разве шерсть и молоко коз хуже?

— Это приказ моего царя, — виновато развел руками Кулли. — Он велел мне купить полсотни голов.

— И сколько он готов заплатить? — прищурился Бар-Набаш.

— Мину серебра за каждого, — ответил Кулли, — и полмины за молодняк.

Вавилонянин даже зажмурился, называя несусветную цену, равную целому стаду быков за одного верблюда. Но он и сам понимал, что пригнать полсотни голов через земли, объятые вечной враждой племен — задачка не из легких. Скорее всего, животных просто будут перепродавать от одного рода к другому, пока стадо не придет сюда.

— Ты все получишь, — протянул руку вождь. — А когда я получу мое серебро?

— Я сам заберу скот в Эмаре, — ответил Кулли. — Через год. У меня нет с собой столько, да я и не отдам оплату вперед. Прости меня, царь, если я тебя обидел недоверием. Но ведь и цена огромна, согласись.

— Через год, — кивнул Бар-Набаш. — Я пошлю гонца к старейшинам племени иври(3). Они ведут дела с теми, кто живет на юге. И сами иногда пасут там свой скот. Они не откажутся заработать. Если через год не привезешь мое серебро, я приду и возьму его сам, в Угарите. Так и знай, слуга морского царя.

* * *

Анхер торопливо ел просяную кашу, не чувствуя вкуса. Его мысли были далеко отсюда. Рядом, на глиняной тарелке лежала жареная рыба, источавшая невероятные ароматы зажаристой корочки, но он и их не чуял. Нефрет сидела рядом, подперев щеку рукой, и любовалась тем, как он завтракает. Она понемногу втягивалась в новую жизнь замужней женщины, обходясь всего-то одной служанкой. Если бы узнали подружки из Пер-Рамзеса, вот пересудов было бы…

Анхеру никогда еще не жилось так тяжело, как