Колодец миров - Генри Каттнер

И они не заставили себя ждать, падая, словно снежинки, в его жерло. Пламя разгоралось, утихало и снова вспыхивало, отмечая тем самым упавшие в колодец жертвы и расход энергии для битвы богинь.

Сойера опять встряхнуло, и он опустился ещё ниже. Это был предпоследний скачок вниз, потому что теперь он находился на ближайшей к колодцу орбите. Следующий прыжок был как раз в огонь.

Огонь? Он посмотрел вниз, прямо в колодец. Там было сплошное сияние. Оно слепило глаза и туманило сознание.

Но вдруг слепящее сияние смягчилось, и душу его охватил восторг. Колодец был широким кольцом вокруг прозрачной и плоской, словно зеркало, поверхности, отражавшей золотой небосвод. В центре кольца нарастало, ширилось какое-то волнение, или, может быть, это был просто первородный свет, струящийся из сердца мира? Поднимающийся из полюса Земли? Или это был взметнувшийся фонтан? Он не мог подыскать подходящего названия. Волнение, поднимавшееся из колодца, несло с собой неотразимое очарование, оно влекло, звало к себе, гасило любое сопротивление.

И он падал, падал…

Падение стало его единственным желанием. Он всё сильнее хотел упасть туда, слиться с влекущим к себе движением, опуститься в самый центр красивейшего бассейна, в котором продолжался вечный, прекрасный, колдовской танец…

— Олпер! — очнувшись, закричал он, и эхо голоса, где-то отразившись, оглушило его.

И Олпер откликнулся. Раскатами грома показался ему звук пульсирующей в сосудах крови, а дыхание предстало работающей в его голове огромной турбиной.

С дрожью Сойер отпрянул от губительной красоты колодца. Теперь он знал, что это было самоуничтожением атома, падением электрона на протон, а протонов — в неведомый керн бариона…

Наступал его черёд…

Но он уже видел сопротивлявшийся электрон. Он помнил жертву, которая на мгновенье пришла в себя, какое-то мгновение не давала увлечь её в прекрасном, но смертельном танце. Гром гремел в голове Сойера, и он закрыл глаза, снова ощутив ужас смерти, её несовместимость с природой человека.

Очарование колодца рассеивалось. Его падение приостановилось. И колодец начал постепенно затягиваться дымкой, как дыхание затуманивает зеркало.

Зелёные лучи взглядов Горгон скрещивались, вспыхивали и шипели под ним. Смертельные удары следовали один за другим с такой скоростью, что их невозможно было уловить. Но когда Сойер завис над колодцем, движения сражавшихся замедлились. Лучи стали бледнее, а шипение тише.

Богиня отступила на шаг и посмотрела вверх. Тяжело дыша, опустив одноглазую маску, Нэсс тоже подняла голову. Вдруг она узнала Сойера, и грустная улыбка промелькнула на её лице.

Наступило время выпустить Жар-птицу. Что произойдёт, если он покажет её Нэсс? Он не знал, но у него всё равно не было иного выхода. В любой момент он может упасть в центр кипящего колодца, и тогда станет поздно принимать любые решения.

Он хотел достать Жар-птицу — но не смог пошевельнуться.

Какая-то непонятная сила парализовала его, как, видимо, и другие жертвы, кружащиеся вокруг колодца. Сознание было ясным, но он не мог пошевелить и пальцем.

— Олпер, — отчаянно закричал он. — Прибавь ещё!

Низкий, звучавший в его голосе гром, который он почти перестал замечать, стал сильнее, словно грохот проходящего поезда…

— Вот так хорошо, — сказал Сойер. — Оставь так. Подожди!

Откуда-то снизу и неподалёку послышался шум, словно эхо от шума внутри его черепа внезапно материализовалось. Раздался глухой взрыв. Следившие за сражением айзиры, все как один, повернули головы в сторону шума, который звучал как бы изнутри храма.

Он и шёл из храма.

Взрыв повторился, а вместе с ним послышался грохот рушащихся стен прямо под сияющим золотым облаком, на котором восседали айзиры.

Затем закачался стеклянный пол под тронами. Звон и треск разбитого стекла зазвучал со всех сторон. Айзиры вскочили и негодующе оглядывались, пытаясь понять, кто посмел им помешать. Ещё какую-то секунду Сойер наблюдал, как они стояли в своих развевающихся тогах со стеклянными коронами на головах, а жертвы продолжали мчаться по своим орбитам.

Вдруг в центре золотого неба возникла брешь. В разные стороны полетели осколки и заскользили по гладкому стеклянному полу. Начали разваливаться стены. Через расширявшуюся брешь в стеклянном полу в зал ворвались дикари и бросились на айзиров.

На какие-то мгновенья айзиры растерялись. То, что происходило, было для них совершенно невероятным. Им, тысячелетиями привыкшим к полному и безоговорочному подчинению, казалось невозможным, что кто-то осмелится разбить стену. Что какие-то дикари из нижнего мира могут нарушить священную церемонию и броситься к ним, богам, издавая громкие крики и размахивая ножами, — нет, такое могло случиться только в страшном сне.

Поэтому несколько мгновений они были парализованы.

Затем богиня вдруг закричала, и они словно пробудились, прокричав ей что-то в ответ сильными, звонкими голосами. Сомкнув ряды, айзиры двинулись навстречу селли.

«Неуязвимые идут навстречу неуязвимым», — подумал Сойер, когда раса дикарей приблизилась к расе богов. Какое-то время Сойер видел бледные маски на затылках айзиров, бесстрастно взирающие на него, колодец и богиню, как будто всё это происходило где-то далеко и совершенно их не интересовало. Затем богиня крикнула ещё раз, в ответ из колонны богов прозвучал радостный, торжествующий клич, и над их головами в победном жесте взметнулись поднятые руки. Обеими руками айзиры подняли высоко над головами свои маски, из глаз которых вырывались пылающие лучи.

Сойер увидел, что луч одной из масок был направлен в лицо ближайшего селли, охватившего своей длинной извивающейся рукой айзира. Два луча пронзили толстую чешуйчатую грудь у основания шеи. Лучи прошли сквозь тело, как свет проходит сквозь тьму, и с лёгким мерцанием вышли наружу на спине.

Громадное змееподобное существо пошатнулось. На короткое мгновение глаза селли, похожие на драгоценные камни, засияли таким же зелёным светом, как и глаза маски айзира, а затем со страшным рёвом, не обращая внимания на капавшую из раны на груди золотистую кровь, он бросился на айзира.

Напрасно пытался айзир сдержать с помощью маски-Горгоны нападение дикаря. Селли оказался необычайно живуч. Он обхватил лапами айзира, пытаясь вырвать у него маску. Два титана соединились в смертельной схватке и, не разжимая объятия, кружились по стеклянному полу. От крови селли у их ног образовалась огромная лужа; но вдруг она стала уменьшаться, словно исчезала через невидимое отверстие в стекле.

Прозрачная платформа, на которой стояли троны айзиров, не была жёстким, сплошным перекрытием, висевшим над бездной. Это был качающийся над дымкой круг, крепившийся к стенам сложной конструкцией стеклянных мостов, оставлявших достаточное пространство для кружившихся жертв, предназначенных для колодца.

И в один из этих свободных промежутков упали намертво сцепившиеся айзир и селли. Следом за ним