Нити судьбы. Новый мир 2. Финал - Эмили Ли

Слезы с новой силой полились из глаз. Изувеченное тело, подвешенное на цепях, мелко задрожало. А мысли в панике заметались, ища способ выстоять и не выдать сестер, не выдать свою Верховную ведьму.

— Помоги мне, прошу тебя, — зашептала она. Древнее заклинание призыва о помощи знала каждая ведьма. — Я больше не могу. Помоги мне… Я просто хочу умереть. Я сама зачитаю заклинание, ты только помоги мне, дай силы… Я знаю, что ты здесь, со мной, сжалься…

— Что ты там бормочешь? Не слышно!

Он медленно подходил к ней, а она в ужасе смотрела на металл в его руках. Древняя речь торопливо слетала с её губ. Тьма окутала все её внутренности, вплетаясь в вены, сжимая сердце, замедляя его ход.

— Прошу… — онемевшими губами пролепетала она.

Лайя вдруг ощутила себя в чужом теле, отделила своё сознание и волю от сестры, деля одно тело на двоих.

— Спасибо… — слетело с её губ.

Магия Верховной ведьмы придала сил пленнице. Тьма сильнее сжала сердце, заставляя его остановиться. Когда раскалённый металл коснулся тела, ведьма была уже мертва.

Лайя осталась одна и через мертвые глаза своей сестры по стихии наблюдала, как разочарованно выдохнул азур, отходя от пленницы. Как раздраженно была отброшена в сторону кочерга. В углу Лайя заметила обнаженные тела ещё двух ведьм. Душа обливалась кровью, хотелось кричать, сыпать проклятиями, но уста мертвой ведьмы, в теле которой она находилась, не могли издать ни звука. От этого было ещё больнее.

Загремели цепи. Люди в черных одеждах отстегнули удерживающие её кандалы. Тело ведьмы упало на холодный пол, но пролежало там недолго. Её подхватили и бросили к сестрам в угол. Голова завалилась набок, и застывшие навсегда глаза ведьмы уставились на изувеченное лицо лежащей рядом женщины, чья магия была светлой и поэтому бесполезной, неспособной убить себя и прекратить мучения.

— Лайя!

Её сильно трясли. Её настоящее тело. Она заморгала. А когда поняла, что снова может двигаться и говорить, то закричала. Громко. Надрывно. Как будто это могло хоть что-то исправить. Ужас вырвался наружу и убивал её, поглощая свет. Фенрис крепко держал её, бережно укачивая, но ей было всё равно…

— Лайя, мы должны разорвать эту связь, — просил её он. — Мы справимся и без силы Верховной ведьмы. Если есть способ это прекратить, скажи… Тэруми, позови Лоран!

Лоран! Мама! Как же она сразу об этом не подумала! Надежда вернула контроль над разумом! Лайя резко замолчала и оттолкнула от себя Фенриса. Глаза нашли сестру и уставились на неё с безумным блеском.

— Идем! — Она подскочила и рванула с шеи Тэруми амулет, который та не снимая носила последнее время, чтобы погасить свою темную магию. — Ты мне нужна!

Чонсок и Фенрис подскочили, преграждая дорогу.

— Дорога каждая минута. Уйдите с дороги. Это только дело ведьм.

Лайя не хотела им угрожать, но, если бы потребовалось, она бы ни перед чем не остановилась… Фенрис правильно понял её посыл и отступил, уводя за собой и Чона.

— Куда ты её ведешь? — напуганно спросил Чонсок.

— К Лоран! — бросила она и перешла на бег, вынуждая бежать и Тэруми.

Уже на улице Тэруми вырвала свою руку и остановила сестру.

— Что происходит?!

— Я потом объясню. Просто доверься мне. — Тэруми такие объяснения совсем не устраивали. Лихорадочный блеск в глазах сестры и вовсе пугал. Лайя встряхнула её и посмотрела уже умоляюще. — Мне нужна мамина сила и твоя. Пожалуйста, пока ещё не слишком поздно.

Тэруми тихо ругнулась, предчувствуя, что очень пожалеет о своем решении, но кивнула. Лайя снова взяла её за руку и помчалась к дому матери.

Дверь в комнату Лоран она открыла пинком, врываясь внутрь. Спящая до этого ведьма испуганно подскочила на кровати и неосознанно оградила себя защитой.

— Мама! Мне нужна твоя сила! Скорее, нет времени объяснять.

За годы опасной и полной неожиданностей жизни Лоран привыкла быстро реагировать и не вдаваться в объяснения, поэтому сразу же подошла к дочерям. Лайя достала кинжал, схватила Тэруми за руку, оголила запястье и, раньше, чем сестра что-либо успела сообразить, надрезала её кожу. Потом проделала то же самое с матерью.

Лайя вцепилась в раненые запястья родных руками, зажимая порезы. Кровь Тэруми и Лоран, просачиваясь через её пальцы, капала на пол. Тэруми дернулась, собираясь освободиться, но Лайя быстро стала читать заклинание. Воля покинула тело темной и светлой ведьмы, и всё, что им оставалось, — это в оцепенении смотреть, как фигуру Верховной ведьмы обнимает тьма, оставляя на её коже яркие черные полосы.

Она снова смотрела на изувеченное лицо светлой ведьмы, что лежала рядом с тем телом, которое занимала сама. Нет. Не сама. Тэруми и Лоран были с ней. Она ощущала их присутствие — они давали ей ещё большую силу, но, как и она ранее, не могли ничего сделать, были лишь наблюдателями.

Лайя не знала, сколько точно у неё времени, но понимала, что медлить нельзя. Её воля управляла телом темной ведьмы, что убила себя. Наспех осмотрев свои конечности и удостоверившись, что они вполне пригодны к перемещению, Лайя поднялась и направилась на выход. Движения были заторможенными, поворот головы — замедленным. Это разочаровывало. Жажда крови и ненависть рвалась наружу и гнала вперед, а тело подводило. Лайя зачерпнула ещё больше силы у сестры и матери и ускорилась.

Она вышла из темницы. Дверь была не заперта. Всё верно. Охранять было некого. Узницы мертвы. Она бывала в этих коридорах ранее, с другими ведьмами, видела их глазами, поэтому сейчас знала, где выход. Одиноко стоящий танэри при виде неё сдавленно закричал. Обнаженная, оставляющая за собой кровавый след, женщина не мигая смотрела на него застывшими глазами и быстро приближалась. Чувство самосохранения взяло над азуром вверх, и в Лайю полетели кинжалы. Холодная сталь с силой впилась в тело, но не причинила боли. Ведь та, чьё тело сейчас продолжало идти на встречу к цели, уже не могла ничего почувствовать. Лайя схватила азура за горло и прижала к стене.

— Дэкстор. Где он? — скрипом искореженного металла прозвучал вопрос.

Танэри указал рукой направление. Едва слышный хруст, и тело азура упало к её ногам. Она переступила через него и поспешила дальше.

Тайри сидел за своим столом и изучал разложенные по всей поверхности бумаги. Удивление в его глазах, оттого что кто-то посмел войти к нему без стука, сменилось животным ужасом, искажая лицо. Рот так и остался открытым, замирая в безмолвном крике. Дэкстор вскочил и