Соединенные Штаты России 3 - Полина Ром

они способны демаскировать подмену. Потому что нищие оборванцы, коими Франция славилась от зари времён, уже успели растащить дорогие шмотки раненых. Вон у одного из домов сейчас как раз разувают очередного бедолагу, раненого в плечо. Тот даже не сопротивляется кучке оборванцев. С другой стороны, эти же мародеры начали перевязывать солдатам герцога раны. Очевидно, всё ещё рассчитывая на серебряную монету в подарок.

Карета герцога притормозила на площади. Конечно, чёрные куртки бойцов, мягко говоря, не были похожи на одежды всадников. Пусть и всегда можно было отбрехаться, что это просто новая испанская мода. А можно было не считать герцога за дурака и предпринять меры.

— Маскируемся, — скомандовал Разумовский и спешно накинул на себя заранее заготовленный чёрный плащ.

Теперь его сложно будет отличить от побеждённых стражников. Главное выгадать пару минут, прежде чем герцог начнет что-то подозревать.

Карета остановилась в центре площади. И Рим, который уже худо-бедно привык к коню, не спеша подъехал к ней, внимательно приглядываясь к охране кареты и кучеру: не заподозрят ли чего, не подадут ли сигнал тревоги герцогу.

Хотя, если их светлость настолько тщеславен, чтобы ставить условия королю, то и к собственной страже будет относиться, как к распоследнему сброду. Не факт, что он и собственного лейтенанта хотя бы узнает в лицо.

Никто не торопился открывать дверцу кареты, и раздраженный герцог самостоятельно толкнул её, выходя наружу. По бойцам Рима он скользнул совершенно равнодушным взглядом, видимо, не считая нужным снисходить до всякого быдла. Что ж, тем лучше.

Зато толпа на баррикадах взревела. Народу на площади стало заметно побольше.

Догадываясь, что им следует держать вокруг герцога кольцо, бойцы, как могли, сгруппировались на лошадях вокруг кареты. Генрих де Гиз тем временем проворно забрался на самую крышу кареты и начал что-то вещать — естественно, на французском. Голос у него был до того противный и крикливый, что у Рима снова заложило уши. Причем толпу он, похоже, особо не заводил.

— Я помогу, — неожиданно сказал Задрот и, спрыгнув с коня, полез на карету. Рим не успел его остановить.

Герцог с подозрением и недоумением посмотрел на странного стражника, разодетого в цвета его фракции. По крайней мере, насколько детали куртки рассматривались через балахон. Однако публично осаживать помогавшего бойца не стал.

И Задрот заговорил — неожиданно громогласно присоединился к лозунгам, выдавая прямо-таки филигранный уровень идеального французского прононса.

— Ни хрена себе, — присвистнул Кот. — Я и не знал, что он так умеет.

— Он чувствует акценты, — сказал Рим. — Значит, может имитировать. Ведь может?

— Ага, — довольно кивнул Скрип. — Мы чуток можем менять голосовые связки, но так даже я не могу.

— А что он говорит? — просил Цинк.

— Да как обычно, — пожал плечами Скрип. — Свобода, равенство, братство. Несёт всякую дичь, которая будет актуальна только во время французской революции. То есть лет через двести.

— Ну, как видно, работает.

Разумовский пришёл в замешательство. Вряд ли это был подходящий вариант, чтобы напрямую, на глазах у всех, что-то командовать Задроту, да еще на непонятном для французов языке.

— Что ты хотел ему передать? — спросил Скрип. — Я ему по внутренней связи сообщу.

— Связи? — нахмурился Цинк с подозрением. — И давно у вас связь?

— Минут двадцать, — коротко бросил Скрип.

Рим с пониманием промолчал. Да уж, похоже, возможности «синеглазок» действительно всё это время были куда выше, чем представляли даже они сами. Попросить, что ли, Скрипа спроецировать на ближайшие дома какие-нибудь красочные картинки будущего? Например, показать им мигрантов и «жёлтые жилеты», которые будут кошмарить их бедную во всех смыслах страну четыре поколения в будущем?

Задрот и герцог тем временем вместе завели толпу настолько, что вопль толпы парижан по громкости перекрыл любое футбольное поле. Спрыгнув с кареты, Задрот помог спуститься и герцогу, после чего запихнул его в карету, а сам сел на место кучера, схватил поводья — и, как ни в чем не бывало, хлестнул двойку лошадей.

Карета бодро помчалась к Лувру.

— У него план, — с восхищением сказал Скрип, держа себя за ухо. — Их впустят во дворец.

— Как? — спросил Рим. — Почему впустят? На каком основании?

— Задрот сообщит Гизу некоторый… компромат на короля. Из того, о котором знают историки, но никогда не пишут в учебниках. Пара слов на ухо дворцовой страже — и им откроют дверь без колебаний.

— Ну и жук, — восхитился Бык. — Задрот реально орден заслужил, если добьётся успеха. Цинк, ты согласен?.. Эй, а где Цинк?

Все принялись оглядываться, включая и осиротевшего чёрного мерина, на котором до этого восседал командир второй группы.

— Он в карете, — первой углядела Фифа, показывая на удалявшуюся двойку. Левая дверь будто свободно болталась, и затем её кто-то захлопнул изнутри.

— Да пусть, наверное, — озадаченно произнес Кот.

Бойцы, оставшись без Цинка и Задрота, начали чувствовать себя глупо.

— Скрип, будь со мной, — скомандовал Рим. — Что бы ни случилось. Ты же у нас радист — будешь передавать, что там Задрот сообщает.

— Да поехали все за ними, — с недоумением предложил Гек. И тут же его лошадь взметнулась настолько, что боец натурально вылетел из седла. Он успел в полете схватиться за гриву коня Фифы но всё равно упал и, похоже, немного зашибся.

Его конь поскакал по мостовой. И что с ним случилось, можно было особо не гадать. Просто очередная орава оборванцев подбежала к ним сзади и начала бить лошадей.

Опасное решение, но мудрое, подумал Рим, на ходу разворачивая своего коня и готовя пистолет. Каждый, кто имел дело с конём, знает, что нельзя подходить к нему сзади — и успешно этим запретом пользуется, нарушая его, когда надо сбросить всадника даже с риском для своей жизни.

Люди короля окружали их. Видимо, в отсутствие герцога их уже ничто не сдерживало.

Рим почувствовал, как остро ему не хватает какой-нибудь палки или сабли. Руки сами нащупали мешочек, пристроенный к сбруе, и нащупали в нём хлыст.

Он принялся хлестать направо и налево, не жалея никого. Всё лучше, чем получить пулю в морду. Но бойцы мало что могли сделать с сердитым мирняком. В этот момент подоспели бригады сторонников герцога. Завязалась потасовка. Большая часть толпы побежала к замку.

— Сдерживайте их! — кричал Скрип, и Рим понимал что он просто передает слова Задрота, который, в свою очередь, слушался то ли Цинка, то ли Гиза. — Дайте нам время!

— Осторожно! — звонко крикнула Фифа, и ей в голову тут же прилетел какой-то фрукт. То ли огромное яблоко, то ли маленький арбуз. Её голова качнулась, как от попадания футбольным мячом. Волосы растрепались, и лоб сразу покрылся красной