Девичник в космосе - Виктория Серебрянская

Капля реактива, предназначавшаяся препарату в пробирке, упала из пипетки на стол из-за дрогнувшей руки. Я замерла, стискивая пипетку. До сих пор Шрам не страдал излишней добротой и всепрощением. Хотя я ему верила. Если сказал, что Жиар будет сидеть под замком и дальше, значит, так и будет. Так что сказать в ответ?

— Оля?.. — в спокойном тоне буканьера проскользнули нотки удивления. Наверное, я слишком долго молчала. — Что-то не так?

Глубоко вздохнув, я мотнула головой, отложила пипетку и повернулась лицом к Шраму:

— Все в порядке, — выдала неожиданно даже для самой себя. — Мне нужен Жиар. Вернее, его немодифицированный ген, на котором можно ставить эксперименты. Я ведь правильно понимаю, кроме меня, на корабле больше нет никого без модификаций?

Шрам кивнул, внимательно изучая меня своими невозможными сиреневыми глазами. А потом добавил, присаживаясь на подтянутый поближе к моему лабораторному уголку стул:

— Более того, основная часть команды не просто модифицированны, а рождены от модификанток или модифицированны в пробирке. Подпольным генетикам все сложней и сложней добывать себе материал для экспериментов, потому они стали бережливее относиться к попавшим к ним женщинам. Потому и все чаще прибегают к использованию инкубатора.

Совершенно невинное на первый взгляд уточнение как-то нежданно отвлекло от первоначальной темы разговора. Я задумалась и рассеянно поинтересовалась в пустоту:

— Странно. Почему сразу нельзя было прибегнуть к использованию искусственной матки? Почему нужно было ставить эксперименты на живых? И почему не бросают до сих пор измываться над природой, ведь уже давно понятно: таким образом супервойско не сколотить и власть не захватить. Это можно было сделать в самом начале. Пока власти Альянса были не готовы к подобной опасности. Но сейчас-то уже наловчились не только вычислять модификантов, но и даже определять, опасны те для общества или нет.

Ожидаемо, Шрам пожал плечами, давая понять, что ответов на эти вопросы у него нет. Но я уже вспомнила, о чем еще так и не спросила у него с момента возвращения с Кшероса:

— Шрам, скажи, а тебе удалось узнать что-нибудь про круиз, в котором меня захватили? У нас с тобой как-то и не было возможности поговорить на эту тему.

Я ожидала, что буканьер усмехнется и скажет, что давно уже ждал, когда я задам этот вопрос. И что ничего подозрительного в самом круизе нет. Просто мне не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Но пират неожиданно отвел в сторону глаза и шумно вздохнул. А я замерла на своем месте, чувствуя, как сердце снова сорвалось в стремительный забег. Что-то нервишки совсем стали ни к черту, как говорится на Земле.

— Такой круиз действительно существует, — спустя долгую, напряженную минуту сообщил мне Шрам. И вдруг повернулся, впился в меня жестким, требовательным взглядом: — Но на него не так просто попасть. Скажи, Оля, я помню, что рекламку принесла тебе подруга. А билеты ты покупала сама?

Я похолодела.

Мы уже все решили со Стейном, свадьба была уже назначена, банкетный зал арендован, а руководство предупреждено и приглашено на торжество. Причем, по словам Стейна, присутствовать должен был даже мэр Арганадала. Для нас, управленца средней руки, каких была прорва в столице Альянса, и начинающего ученого это была большая честь. Но перед свадьбой у нас обоих, что называется, была жопа в мыле. Мы оба брали двухнедельный отпуск на «медовый месяц», и перед отпуском подтягивали все свои дела. Я — по исследовательской части, Стейн — по управленческо-экономической. Тем более что лабораторию мой жених оставлял на своего второго зама, так как Жиар, его первый заместитель и по совместительству лучший друг, должен был быть свидетелем у нас на свадьбе. А потом собирался на какую-то недавно открытую планету на экстремальную рыбалку. Я не вникала в эти подробности, так как своих проблем было выше головы. Да и неинтересно мне было. Наверное, поэтому, когда Милита принесла проспект и мы со Стейном загорелись провести девичник и мальчишник на Фалькон-5, мой жених взял на себя все организационные вопросы. Объяснив, что ему проще это провернуть, так как он может часть своих обязанностей делегировать подчиненным. Тогда как я такое провернуть не могла. На период моего отсутствия основные работы по проекту приостанавливались.

— Все оформлял Стейн, — непослушными губами прошептала я. — Или кто-то из его помощников. Я только кредиты перекинула на его платежный чип в счет своей половины оплаты. А что все-таки не так с этим круизом?

Шрам молчал, наверное, целую вечность, изучая меня тяжелым, непроницаемым взглядом. И только потом, вдоволь насмотревшись, скупо сообщил:

— Это экстремальный круиз для пресытившихся богачей, ищущих свежих острых ощущений. Для тех, кому повседневная жизнь кажется пресной и скучной, и кто в состоянии заплатить за инсценировку аварии звездного лайнера с последующим выживанием на необитаемой планете. Или аварии со взрывом, приводящей к тому, что большая часть оборудования звездолета выходит из строя и до точки назначения нужно плестись на планетарных двигателях, не имея возможности позвать на помощь. Сценарии каждый раз разные. Что именно будет реализовано — неизвестно. И стоит это удовольствие недешево даже по меркам миллионеров, но говорят, это того стоит. Во-первых, нервы щекочет, будь здоров. А во-вторых, безопасность клиентов организовывается на высшем уровне, оттуда всегда и все возвращались целыми и невредимыми. Максимум с приобретенными неврозами.

Я оцепенела, слушая, как со звоном разбивается очередная надежда. Если бы это был обычный круиз и нападение на него, то всегда оставался шанс, что его будут расследовать и выйдут на Стейна, Милиту и их грязные делишки. Но судя по словам Шрама, я скорее всего, даже и не числилась в списке гостей. А нападение было спланированным и ожидаемым. Под полным сострадания взглядом буканьера я сглотнула колючий комок, перекрывший горло, и ломким голосом, отвратительно-жалостливой интонацией спросила:

— А ты не знаешь, случайно, какова официальная причина моего исчезновения?

Ответа я не ожидала, вопрос был всего лишь способом не показать, насколько мне плохо. Но Шрам неожиданно отозвался ровным, безэмоциональным тоном:

— Знаю, Оля. Но тебе об этом лучше не знать.

Смысл услышанного дошел до меня не сразу. Я даже улыбнулась. Чуть кокетливо, немного удивленно, глядя на Шрама приподняв брови:

— Но почему?

Шрам поморщился, как если бы ему на язык попалось что-то совершенно несъедобное. А потом с досадой ответил:

— Потому что это знание абсолютно ничего не изменит в твоей судьбе. Только причинит лишнюю, совершенно ненужную боль. Я уже раз