Обратный отсчет - Токацин

эта топливная сборка была такой же горячей и столь же «безжизненной». Командир никак не показал разочарования — лишь коротко кивнул на лестницу и двинулся к противоположной галерее.

— Вечером повторим, — Айзек тоже не выдал огорчения. — Гедимин, ты куда? Идём на площадку!

— Можно было бы сарматов отсюда позвать, — буркнул ремонтник, выбираясь на крышу. Иджес уже был на ногах — видимо, в этот раз Эркенгер сразу утащил его наружу, и подъёма сборки он не видел. Над восточными горами медленно, по миллиметру, расширялась полоса красно-рыжего свечения. Гедимин покосился на верхнюю, белесую, кромку зари. «Вчера оно занимало больше места…»

— Смотрите, — Айзек завороженно наблюдал за сиянием. — Ещё две недели — и солнце уйдёт на всю зиму.

«И больше незачем будет сюда ходить?» — хотел было спросить Гедимин, но осёкся. «Да, тут полярные ночи. В Порт-Радии были, кажется. А он сначала жил в Порт-Радии, может, с тех пор и зацепилось. Не знаю, на кой ему дневной свет, — энергии на освещение тут хватает…»

… — От нас что-нибудь надо? — Эркенгер, дождавшись от Гедимина отрицательного кивка, утащил Иджеса в дальний угол, к литейной станции. Тот успел перед уходом положить на лабораторный стол карту подвала со списком материалов и деталей в каждом ящике. Гедимин пробормотал «спасибо» и пошёл к контейнеру, где «отмокал» макет «Эданны». Красная масса, местами потемневшая, отделилась легко. Сармат проверил порозовевшую «станцию» дозиметром и залил промывочным раствором. «Ремонтом займусь завтра. Пока что… пока надо посмотреть, как пульсатор ползает в разных породах. А песчаный слой надо подморозить, пусть изображает лёд…»

…На экране сигма-сканера было видно, как излучатель, выписывая дуги и петли, плавает в каменной «слойке». Иногда Гедимин переключал режимы с «Текк’та» на «пирофору» и обратно. Микросканы пришлось снимать с защитного поля — встречная «сигма» давала слишком много ряби. Управляющий сигнал она не забивала, а вот тонкие «узоры» меняющихся структур…

«А ведь пульсатор пытается гнуться,» — Гедимин пригляделся к увеличенным структурам. «Он маленький, жёсткий, прочный, — но видно, что вот здесь и здесь обшивку потягивает в стороны. Это внешняя… ага, как раз приходится на выгиб дуги. А тут внутренняя. Червяк повернул бы сюда голову. А вот пошёл второй изгиб… области усиленной нагрузки так и „ползут“ вдоль обшивки. Переключим режим… ага, и для „змея“ всё ровно так же. И как эти извивы убрать — непонятно…»

— От этих штук даже дырки в земле не остаётся, — услышал он за спиной шёпот Иджеса. — Ладно, они её излучением сверлят — но отверстия кто заклеивает⁈

— Определённо, квантовая физика это как-то объясняет, — отозвался Эркенгер. — Но, боюсь, мы объяснений не поймём. Я в Лос-Аламосе тоже не учился.

Гедимин был рад, что никто не видит его глаз, — от досадливого прищура сводило веки. «Я учился — и проку⁈»

13 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Гедимин ещё раз, уже по частям, промыл макет станции, обтёр ветошью и сунул под потоки тёплого воздуха. «Подсохнет — займусь,» — он выложил на край стола пульсатор и прикрыл защитным полем. «А это пусть лежит. Сегодня запускать не буду — что мог, уже выяснил.»

Он посмотрел на повреждённую часть макета, сверился со списком Иджеса и полёз в дальний контейнер. По наплечнику постучали.

— Гедимин! Ты что делаешь — и чем тебе можно помочь? — опасливо щурясь, спросил механик. Сармат отмахнулся.

— Буду чинить макет. Его сильно помяло, многое придётся заменить. Спасибо за список — тут у них много всего, я бы долго рылся.

— Если там ничего не фонит, я могу сам порыться, — чуть оживился Иджес. Гедимин вспомнил дрон с ирренциевым телепортом, дёрнул углом рта, но промолчал. «Ну, тут же никаких гонок не предвидится — с чего бы радиофобии отключаться…»

…Загрузив литейную станцию найденным фрилом, Гедимин повернулся к верстаку — там лежала «шихта», подготовленная к следующим загрузкам. На другой половине верстака Эркенгер склонился над полуразобранным дроном. Рядом стоял совсем уже бодрый Иджес и тыкал пальцем в детали.

— Пока атомщик тут работает, мы можем и погонять. Всё равно от нас проку немного, — услышал Гедимин его громкий шёпот. Эркенгер сдержанно хмыкнул.

— От тебя хоть какой-то прок. А вот зачем я тут нужен — это загадка… Гедимин, в каком углу ты точно работать не будешь? Мы с Иджесом немного потренируемся с дронами, но место же надо…

Гедимин мигнул.

— Погоди, я макет заберу из той части — и там гоняйте до вечера, — сказал он, прикидывая объём помещения. — Только стол не снесите.

Где-то между «раундами» Гедимин услышал шипение пневмозатворов. Под потолком загудело. Сармат выглянул из-за перегородки и увидел очень удивлённого Айзека.

— У вас тут уже гонки? — хмыкнул тот, протягивая Иджесу пойманный на лету дрон. Механик схватил агрегат и отступил, пряча его за спину.

— Что-то же надо делать, — буркнул Гедимин. — Хвастаться пока нечем. Я восстанавливаю макет. А сарматы… не на меня же им смотреть!

— Атомщик, не мне учить вас работать, — отмахнулся Айзек. — Но пока всё это отложите — и идём в медчасть. Проверка на эа-мутацию.

— В воскресенье? — Гедимин сверился с календарём. — И десятый час… там ещё открыто?

— Мы тут по воскресеньям и проверяемся, — отозвался Айзек, глядя на полуразобранный макет. — Специально ждал, когда очереди не будет, — мы с Исгельтом так и ходим, на рассвете. Сегодня холодает, рассвет красивый, — идём!

…Кромка солнца, выглянувшая из-за гор, была багровой, будто Солнце превратилось в красного гиганта, — Гедимину даже вспомнился обледеневший, оттаивающий Аметист. Он покосился на красный лёд и ускорил шаг. «А ведь он тут не от солнца такой. Он и сам розоватый, я видел…»

Здание медчасти было узким, вытянутым в высоту, — и Гедимин видел, между какими энергоблоками оно вклинится, когда станцию «сложат», и начнётся погружение. Из длинного приёмного отсека в стороны вело несколько дверей; сармат равнодушно покосился на них — и уставился на гермоворота, отмеченные символом радиационной опасности.

— А там что? — тихо спросил он у Айзека; сарматы сидели рядом на прочной высокой скамье, держа на весу руки с прикреплёнными кровезаборниками.

— Там? Питомник…

Последнее слово утонуло в шипении гермозатвора. Наружу выбрался филк в бело-красном тяжёлом скафандре, миновал медиков и проверяемых, на ходу изобразив приветственный жест, и скрылся за