Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Он подмигнул мне, светясь от довольства.

— Не переживай, он больше не посмеет на тебя давить, это не по правилам.

Ага, вот оно что. Как я и думал, князь использовал меня в игре «больших мальчиков». Предложение войти в род, переданное через Боброва, тоже было частью какой-то комбинации. Сейчас он мне такого не предложит, уже незачем.

Нравится ли мне такое положение? Не очень. Я им не бильярдный шар, чтобы меня туда-сюда катать. Надо лезть вверх и становиться самостоятельным игроком.

— Константин Платонович, всё хотел поинтересоваться твоими планами.

— В каком смысле?

Князь прищурился.

— Натура у тебя, Константин Платонович, деятельная, просто так сидеть не будешь. Обязательно свои знания бакалавра да применишь. Наверняка уже мануфактурку задумал поставить или даже заводик. Ведь думал, да? По глазам вижу, что думал. А я бы к тебе в капитал вошёл, пока другие хищники не откусили.

Да прямо сейчас, пустил я тебя, козла, в мой огород. Обойдёшься, дорогой князь, не получится присосаться к моей мастерской. Ишь, шустрый какой вампир нашёлся.

— Простите, Алексей Дмитриевич, но я пока капитал на развитие брать не собираюсь. Дело новое, начну пока своими силами.

Голицын понял по моему взгляду, что я его и на выстрел не подпущу с займами, и поджал губы.

— Ох, непростой ты человек, Константин Платонович, — князь погрозил мне пальцем, — и не скажешь, что учёный. К купцу моему подход зачем искал?

Ты смотри, уже доложили о моём знакомстве с Третьяковым. Хорошо у Голицыных надзор поставлен.

— Так для вашего, Алексей Дмитриевич, торгового интереса. Вам первому товар предложу, как родичу.

— А что за товар?

— Лошадей.

— Хм, — по его губам пробежала усмешка, — сложный товар. Пока разводить начнёшь, пока подрастут, пока продашь. Не боишься разориться?

— Так я их не разводить буду, а делать.

— Механических? — князь так удивился, что даже моргнул несколько раз. — Вроде немецких?

— Лучше. Как авалонские будут, не хуже.

Голицын не поверил мне, саркастически подняв бровь.

— А не хвастаешься ли ты, братец? Авалонские… Это же порода, у них мастерские на весь мир известны.

Настал мой черёд усмехаться.

— Я прекрасно знаю, как они их производят. Детали мой кузнец не хуже скуёт. А как маг я получше многих их буду.

Князь покачал головой.

— Ой, смотри, Константин Платонович. Ежели сможешь — на золоте пить-есть будешь. Как первых сделаешь, сразу за мной посылай, я тебе лучшую цену дам.

Видимо я недостаточно хорошо скрываю эмоции — князь заметил, что я не верю в эту «лучшую цену», и покачал головой.

— Мне за счёт тебя наживаться смысла нет, отдам всё до копейки. А вот политический капитал мне лошади немалый принесут. Сам смекнёшь, какая выгода их поставлять ко двору да в армию? Понимаешь? Я тебя озолочу, а ты меня перед матушкой-императрицей подымешь.

Он протянул мне руку, предлагая скрепить договор. Я на секунду задумался и пожал крепкую ладонь князя.

— Наша кровь, — с чувством кивнул Голицын, — далеко пойдёшь, Константин Платонович. Третьякова отряжу, чтобы помогал в меру сил. Через него и лошадок заберу.

Он наклонился к столу, вытащил из ящичка лист бумаги и протянул мне.

— Слышал от Петра про твои затруднения. Это неплохой мастер, обратись к нему.

На бумаге был адрес и имя.

— Я бы его себе на службу позвал, — усмехнулся князь, — да только вышло с ним недоразумение, не пойдёт. А ты забирай, нечего людьми разбрасываться.

В словах Голицына чувствовалось двойное дно: наверняка ведь не просто так советует, скорее всего, хочет увести полезного наставника у конкурента. Только не сам, а моими руками.

Я поблагодарил князя и пошёл к себе. Сложные они люди, эти Голицыны, что отец, что дочь. Сплошные тайны, интриги, уловки. От всех этих собак под ковром мне жутко захотелось обратно в своё поместье.

* * *

На следующий день мы с Бобровым поехали по адресу, который дал князь. Буду пользоваться, раз предлагают, всё равно других достойных кандидатов нет.

По дороге меня вдруг осенило.

— Пётр, а ты не знаешь, продают в Москве где-нибудь карандаши? Ну такие, как я Александре дал?

— Ты уж совсем нас за варваров держишь, — чуть не обиделся Бобров. — Есть конечно. Не такая уж и редкость твои карандаши.

Так что мы сделали остановку возле большого магазина. Торговали здесь книгами, бумагой, альбомами, тетрадями, перьями и чернилами. Карандаши тоже нашлись, по десять рублей за штуку. От такой цены я чуть в ярость не впал. Так и захотелось заорать на владельца: сколько-сколько? А не спятил ли ты, братец? Но кричать на здоровенного купца выше меня ростом было не только неприлично, но и опасно для здоровья. Один раз стукнет, и всё, можно укладывать в гроб.

Пришлось брать карандаши как есть. Я забрал все, что были в наличии, аж десять штук. Заплатил сто рублей и сбежал из этого грабительского места.

Впрочем, оно того стоило. Пока я сделаю себе новый small wand, карандаши пойдут как его эрзац-заменитель. Да, одноразовый и дорогой, но лучше так, чем остаться совсем без инструмента.

— Приехали, Костя, — пихнул меня локтем Бобров, — здесь твой наставник живёт.

Я выглянул из экипажа. Не дом, а обшарпанная развалюха в два этажа с мансардой. Одно стекло в окне на втором этаже разбито, входная дверь покосилась, а возле неё на лавочке сидит надменная тётка, грызёт семечки и зорко оглядывает окрестности.

— Идём, Пётр, посмотрим, что за «специалист» здесь живёт.

Мне начало казаться, что князь надо мной подшутил, отправив по этому адресу. Но из принципа решил проверить до конца.

Глава 38 — де Кастро

Глядя, как мы выбираемся из экипажа, тётка у входа встрепенулась, прищурилась и вперила в нас пристальный взгляд. Лицо у неё было неприятное: красноватый нос, выдающий пристрастие к выпивке, поросячьи глаза, широкий лягушачий рот с опущенными уголками. Такой тёткой не только детей можно пугать, но и особо впечатлительных взрослых.

Стоило нам двинуться в её сторону, как тётка надулась здоровенной жабой. Не прекращая плеваться шелухой от семечек, она расправила плечи и выставила монументальный бюст.

— Кудась прёте? — гавкнула она на нас. — Неча тута ходить.

— Мы по делу.

— Мне, кудрить твою налево, усё равно. Неча шляться! Ходют тут всякие, а потом сапоги пропадають.

— Ты как с дворянами разговариваешь?! — не стерпел Бобров.

— А мне, раскудрить, хоть сама императрица! Мой дом, кого хочу, того пущаю.

Она злобно ухмыльнулась и с удвоенной скоростью стала щёлкать семечки, плюясь в нашу сторону.

— Вот же ведьма!

Мой Талант выглянул наружу, заинтересовавшись,