Весь Пол Андерсон в одном томе - Пол Андерсон

перед всеми присутствующими. Агнар удалился в задумчивости. Через некоторое время он неуклюже вошел в залу и, приблизившись к конунгу, проворчал, что за бесчестие, которое ему пришлось претерпеть, он не желает иного возмещения, кроме Скур, дочери Хрольфа, которая должна выйти за него замуж с приданым, приличествующим ее положению.

Девушка в ужасе побежала к своей сестре Дрифе, которая успокоила ее и обратилась за помощью к мужу. Бьярки направился к конунгу. Хрольф мучительно колебался, стараясь найти выход из положения, чтобы, с одной стороны, сохранить мир и не нарушить обещаний, данных воинам, а с другой — избежать того, чтобы этот неотесанный урод стал членом его семьи.

— Господин, — сказал норвежец, — ты справедливо запретил драки во время наших пиров в палатах. Но ведь ничего не было сказано о хольмганге. Уж лучше мне погибнуть, чем заполучить этого кобыльего сына в зятья. Несомненно, он сам вынуждает меня поступить так.

Берсерк взревел. Хрольф попытался предотвратить столкновение, боясь потерять воеводу своей дружины, но ничего уже нельзя было сделать. В конце концов Агнар и Бьярки приплыли на небольшой остров и, согласно обычаю, воткнули в землю деревянные вешки, обозначив рубежи, где им предстояло сражаться. Берсерк, получивший вызов, должен был нанести первый удар. Его меч, прозванный Хукинг, обрушился на шлем противника и разрубил заклепки. Послышался лязг металла. Клинок застрял в железе, едва задев голову Бьярки, и кровь хлынула из-под пластины, прикрывавшей переносицу. Прежде чем берсерк успел вытащить свой меч, норвежец резко занес волшебный клинок, взявши рукоять его обеими руками и поставив ногу на кочку, чтоб придать удару большую силу — и меч Луви поверг врага наземь.

Много позже Будвар-Бьярки сложил такие висы:

Истинно дик был кабан, коего я одолел.

Насмерть его поразил длинный мой Луви-клинок.

Слава — теперь мой удел,

ибо я наземь поверг сына Ингьяльда.

Вовек нашим почет именам!

Поднял он Хукинг — свой меч — и опустил на мой шлем:

вражий не ранил клинок — туп был у Агнара клык.

Если б не хрупкая сталь — был бы смертелен удар!

Мой же неистовый меч перерубил его стан:

правую руку отсек, вышел под левым бедром,

вырвал он сердце врага с корнем из гордой груди.

Истинно славная смерть! Истинно, Агнар-берсерк

отбыл в неведомый дом павших героев навек.

Долго отвага жила в этой разверстой груди —

долго был яростный смех слышен в сгущавшейся тьме.

Он, умирая, страдал телом и храброй душой,

ибо меня не сумел в честном бою одолеть,