Клинок по имени Стикс - Blood_and_Tea

— Но это правда! — выкрикнула молодая девушка из числа Темных и вышла вперед. — Меня зовут Мийя, и я была прилежной светлой до девятнадцати лет. А потом друзья привели меня в игорный дом и изнасиловали вчетвером. И только один из них стал Темным.

— Два года назад, — тихо откликнулся один из святых отцов, помогавших раненым. — Тогда мальчик убил троих своих друзей и кричал про то, что не он один виноват…

— Не может быть! — разнеслись в толпе выживших прихожан возгласы. — Спаси Господь!

— Я убила того Темного, — Верна указала своим Дымным Клинком на Арнольда, а потом махнула им в сторону защищенного коконом Тьмы Робаута при смерти. — По вашему желанию. И нашла Мийю. Сама. Она совсем обезумела от страха и стыда. Она боялась жить Темной. Я показала ей, что это совсем не страшно.

— И теперь она стоит здесь! Перед всеми этими людьми! И помогает их убивать!

Звонкий голос Лаулы напрочь разрушил густую и тягучую пелену этого поистине страшного откровения. Этого момента, в котором светлые прихожане Металлического Храма прониклись сочувствием и пониманием к своим Темным убийцам.

— Но я была жертвой! — закричала Мийя, и в глазах ее стояли слезы.

— Ты была грешна, только и всего, — в голосе Лаулы прошел холод, почти такой же, какой сквозил в голосе Верны. — Любому испытанию в жизни можно ответить, а можно сломаться. Ты выбрала легкий путь, и теперь стоишь на стороне Тьмы. Даже так, ты могла выбрать стезю Клинка и научиться жить на свободе, защищая Свет. Никто не отобрал бы у тебя это право.

— Это рабство! Это не жизнь!

Вспышка Света, в который раз, озарила Металлический Храм, и голова рыдающей молоденькой Темной покатилась по холодному полу. Лаула стояла там, у ее безглавого тела, окруженная десятками Темных. Спокойная и отрешенная в своей праведной ярости. Теперь в каждой ее руке было по сверкающей секире из Света, но та, что лежала в левой, отливала медью. Она была темнее, несколько больше и гораздо старше.

— Вот это — не жизнь, — произнесла Лаула жестко. — Прошу познакомиться с моей матушкой — Софией. Как и эта девочка, она позволила себе сдаться и стать Темной. Пошла по легкому пути. И теперь ее душа, в этом оружии, карает тех, кто идет по ее стопам.

Сила и скорость Лаулы увеличились настолько, что она разом смахнула с лица земли половину всех Темных в Храме. Лишь Верна и Алагорн не стали уклоняться от ее выпада, а кинулись навстречу, блокируя его своей Тьмой. В то время как Луиджи, пользуясь слабостью раненого Арнольда и своими способностями Скрытника, успел схватить Епископа со спины.

— Если не хочешь, что бы я убил его, бросай оружие! — крикнул Темный Лауле.

Девушка, бросив на него беглый взгляд, с силой надавила на Темных, сдерживающих ее, оттолкнула их от себя и ринулась прямо на Луиджи! Тот не успел причинить молодому Епископу вред, так как Лаула даже не пыталась действовать аккуратно, просто-напросто "разрубив" их обоих пополам.

Но Светлого Епископа ее секира не ранила, а даже наоборот — придала ему сил для восстановления. В то время как Темный Скрытник исчез в облаке дыма, появившись уже на другой стороне Храма с серьезной раной на боку.

Взмахнув секирой еще раз, Лаула прошла ее лезвием по всей пастве прихожан. И каждый, после первого страха, ощутил, как его души коснулся теплый ветер из самого Рая. Лишь один мужчина, с мокрыми глазами, рухнул после этого касания замертво на пол.

— На ветру истинной веры овечья шкура тотчас слетает с волка, — прокомментировал Арнольд, обрывая правый край испорченного одеяния и оставляя верх наполовину обнаженным. — Этой силой нужно было воспользоваться раньше, мисс Лаула.

— Моя мать не всегда откликается на мой зов, сир Арнольд, — вернула ему вежливость девушка. — Но теперь мы готовы растоптать врага.

— Займитесь ими, а я прикрою.

Вздохнувшие полной грудью Светлые бросились в бой. Даже отцы-настоятели, до этого лишь врачевавшие особо тяжелых прихожан, вспомнили те немногие атакующие Мольбы, которым их учили, и пытались помочь ведущей их вперед паре Епископа и Перста.

А уж те расстарались.

Пускай неопытная в бою, Лаула была сильнейшей Светлой, и именно сейчас ее сила раскрылась в новой грани. Она была быстрее врагов, сильнее их, и ее атаки не только не ранили ее напарника, но и усиливали его. Ко всему этому, девушка была полна Света. И как бы быстро она не пережигала его в этом рваном и сумбурном бою, она не могла исчерпать свой колодец до конца.

Арнольд, проникшийся к напарнице настоящим уважением, на этот раз играл для нее роль поддержки и не лез на рожон. В его голове набатом били слова Темных про то, что именно он сам допустил творящееся сейчас. Но именно здесь он осознавал, что его ярость лишь сыграют врагам на руку, так что Епископ закрывал дыры в обороне Перста и следовал за ней в безумном танце сражения.

Троица сильнейший Темных была застигнута врасплох. Лаула рубила, била и резала их редеющее воинство, а их самих отбрасывала или ранила при каждой стычке. Уловки рассыпались о ее силу, а получить нового преимущества, казалось, было неоткуда. Луиджи, кое как восстановивший силы, бессильно усмехался и посматривал на потолок Храма.

— В конце концов, она прекрасна, — заявил он своим коллегам, когда Лаула отбросила всех троих в очередной раз.

— И чему ты так радуешься, бесполезный союзник?! — зашипела на него Верна. — Если бы не ты, и твой план, мы бы могли и сами провернуть подобное, но ее бы здесь не было!

— Если она умрет здесь, не только Урал, но и часть Азии будет принадлежать Темным, — ответил Скрытник. — А моему Королю нужен хороший плацдарм, союзница.

— Ему, но не нам! — поддержал внучку Алагорн. — Как итог — ты просто вреден для нас!

— Темные, — фыркнул Арнольд, выходя вперед. — Даже сейчас готовы вцепиться друг другу в глотки.

Но Лаула за ним не последовала. И молодой Епископ слишком поздно понял, почему.

— Светлые, — улыбнулся Луиджи, воплощая Стигму Темного Оружия — гигантские ножницы. — Дальше своего носа никогда не видят.

Он уже занес свое необычное оружие над головой Лаулы, но та ничего уже не могла сделать. Она застыла на одном месте, потому что, за секунду до атаки Темного, Свет окончательно покинул Металлический Храм, и теперь