Клинок по имени Стикс - Blood_and_Tea

в тюрьме, Юджин, а ты его даже не навещал, — Стикс расправил крылья, закрывая Лаулу и людей. — Ну, иди сюда. Я займусь твоим воспитанием, мелкий…

— Ублюдок.

Юджин бросился вперед с невероятной даже для Темного скоростью. И на этот раз Стикс не мог уклоняться, так как за ним были те, кого он собирался защитить. Великий Темный выставил вперед руки, обратившиеся Когтями и помог себе крыльями.

Размашистый удар руки Юджина снес сразу и руки, и Когти и крылья. Стикс извернулся, мгновенно отращивая новые руки, и впечатал свой кулак в грудь сыну.

Но тот даже не шелохнулся.

— Активация ста тысяч убийств! — тут же крикнула Лаула.

Второй, более резкий и быстрый удар, заставил Юджина отшатнуться. Лаула снова повысила силу своего Клинка, и третий его удар был еще более эффективен. Но не смертелен, как должно было быть.

— Вот это мой мальчик! — гордо рассмеялся Стикс. — Из всех Темных, которых я пока встретил, ты — самый хороший боец.

Юджин не ответил, молча бросившись в битву.

Сшибка двух могучих Темных сотрясла весь Храм. Отец и сын молниеносно обменивались тяжелейшими ударами, меняли стойки и активно двигались по всему помещению, превратившись в два смертоносных вихря.

— Активация двух сотен тысяч убийств! — крикнула Лаула, про себя холодея.

Даже с активными шестью сотнями тысяч, Стиксу не хватало мощи, чтобы потеснить своего сына!

Резко усилившись, ее Клинок сумел перехитрить Юджина и, заблокировав его руки своими, врезал ногами с такой силой, что противника просто снесло прочь, сильно ударив о стену. Улучив момент, Стикс снова оказался рядом со своим Перстом и недовольно посмотрел на нее.

— Хватит смотреть, — бросил он. — Не чувствуешь? Храм больше в тебе не нуждается.

С удивлением Лаула поняла, что Клинок прав. Она не заметила этого сразу, во всю наблюдая за битвой отца и сына, но сейчас в Металлический Храм вливался Свет извне. Кто-то молился за них, и очень сильно.

— Архипатриарх уже в курсе ситуации, — вздохнул Луиджи. — И теперь все Светлые в мире сидят и аккумулируют сюда Свет. Это даже не обидно, просто нечестно.

— Светлые, — понимающе улыбнулся ему Стикс. — Такая заноза…

Он был потрепан поединком с Юджином, но выглядел довольным. Эта ночь закончилась его победой. Оставалось лишь с шиком подвести итоги.

Стикс картинно вскинул правую руку и щелкнул пальцами. Между ними заплясал огонек.

— На пятьсот тысяч убийств у меня как раз лежит одна интересная Стигма, — огонек меж его пальцев мигнул, изменив цвет с обычного на фиолетовый. — Посмотрим, как вы в роли топлива…

Лаула, «отпустив» Храм, помогла двум Светлым оттащить бесчувственного Арнольда ближе к прихожанам, а потом закрыла их всех мощным барьером, оставшись внутри. Ее глаза неотрывно смотрели на огонь в руке ее Клинка.

Владение стихийными Стигмами — редчайшее явление у Темных. И эти Стигмы — одни из сильнейших по боевым показателям. Даже в современном мире, когда какой-то грешник получает стихийную Стигму, он становится опаснейшим вызовом для Перстов и Клинков.

А здесь и сейчас сам Стикс использовал огонь. Мастер исполнения, который может управлять даже не обычным, а фиолетовым пламенем — самой разрушительной из всех стихий!

Потрескивание огня с руки Стикса превратилось в оглушительный рев, а пламя мигом разрослось и бросилось на Темных. Послышались крики боли и отчаяния, но и их быстро заглушил грохот сжигаемого воздуха. Даже сквозь мощнейший из своих барьеров Лаула ощутила нестерпимый жар, заполнивший Металлический Храм.

Молитвы миллионов людей сейчас были обращены в это место, так что Стикс не боялся разрушить его. И не сдерживался. Он уничтожал.

Когда пламя стихло, в центре Храма стоял один Стикс, смотря на что-то у своих ног. Это была Виверна, обратившаяся жидким ядом и сумевшая сохранить себе жизнь. Сейчас она в бешеном темпе регенерировала, но не могла оказать никакого сопротивления Королю Тьмы.

— Остальные?.. — спросила Лаула, снимая барьер.

— Луиджи и Юджин ушли, — пожал плечами Стикс. — Удивительно, но мальцу хватило дури сломать стену. Не уверен, что прожег бы его… И я рад этому. Хочу еще с ним поиграть.

— Эти двое… опасны, — Лаула совсем не разделяла мнения своего Клинка.

— Ты даже не представляешь, насколько, — хмыкнул Стикс. — Ведь они с самого начала не планировали нас убивать. Если бы Юджин вступил в игру раньше, у нас бы ничего не вышло.

— Но! — потеряла дар речи Лаула. — Почему же они…

— Это и мне интересно, — заметил Клинок. — Похоже их планы предполагают, что мы с тобой еще некоторое время будем работать вместе. Как жаль их нарушить, ведь ты обиделась на меня и не будешь моим Перстом…

Лаула помотала головой. Так много произошло за последние часы, что она совершенно забыла о том, что совсем недавно самолично упекла Стикса за решетку. И было за что, ведь он при ней убил человека.

Впрочем, подумать обо всем этом можно будет позже.

— А… она? — девушка кивнула на лежащую у их ног Темную.

Виверна протянула дрожащую руку к Стиксу:

— Я просто… хотела жить… как все…

— Она? — переспросил Стикс и, видя ненависть в глазах Лаулы, вздохнул. — Она с самого детства жила под гнетом Светлых. «Светлые придут в ковен и всех убьют» — этого они боялись. Это и произошло в итоге. Тиранда — ее собственная бабушка, в конце, возложила на плечи ребенка свою силу и свою ответственность за жизни Темных Урала. Но она слишком хотела жить, так что стала Клинком. И убивала своих, чтобы выжить. Они даже признали ее Королевой своего восстания и поверили в нее. И положили на ее плечи еще одну ношу. А потом пришел Луиджи и предложил помощь. В итоге, сегодня вся тяжесть ее ответственности с нее упадет. Потому что у нее не получилось.

— Ты сам когда-то пережил подобное? — Лаулу смутили горькие нотки в его голосе.

Но величайший Темный лишь покачал головой:

— У меня все было просто. И у меня… хм, был брат, который делил со мной… все. А у нее даже собственный дедушка оставил все на внучке. Безвольный Алагорн умер вполне себе подобающе.

— А как умрет она? — Лаула отошла назад, когда Виверна сделала попытку подняться. — Ты не можешь ее сжечь?

— Сейчас — не могу, у нее очень сильная Стигма регенерации, — Стикс снова щелкнул пальцами, зажигая огонь. — Но ты совсем забыла