Не тот год - Михаил Владимирович Баковец

— Вы меня убьёте? — совсем тихо спросил гитлеровец.

— Нет конечно, — улыбнулся я и одновременно с этим выстрелил в него из «вальтера». Тот дёрнулся всем телом от попадания крошечной пули в сердце и застыл с остекленевшим взглядом. — Тебя убил приказ твоего безумного фюрера, — и через секунду добавил зачем-то: — Советский союз не подписывал конвенцию о военнопленных, поэтому я могу поступать с вами, тварями, как хочу. Чем меньше вас выживет в этой войне, тем меньше будет нациков в будущем.

— Пан, пан, пожалуйста, не надо, — громко и торопливо зашептала женщина. Она всё время допроса лежала рядом, уткнувшись лицом в траву и держа вытянутые руки перед собой. Кажется, с того момента, как я приказал ей упасть и замереть, она так и не пошевелилась. — Я знаю про то, что вам не смог рассказать этот офицер.

Женщина говорила на немецком с польским акцентом. Но достаточно чётко и ясно, чтобы я её понимал. Сам польский я тоже худо-бедно разбирал. Нахватался на войне на Украине. Благо, что с детства имею склонность к языкам, благодаря чему прекрасно разговариваю на немецком и английском, очень неплохо на французском, знаю украинский и белорусский не хуже русского, как и суржик. На польском, как выше указал, тоже могу кое-как изъясняться. Последние четыре наречия выучил во время СВО «в окопах». Даже выучил с сотню фраз и около тысячи-полторы слов на корейском.

— Рассказывай и останешься жива. Даю слово русского офицера, — ответил ей я.

— Офицера? — почему-то переспросила та и рискнула поднять голову, чтобы посмотреть на меня. Ага, дамочка-то отлично разбирается в современных воинских определениях. Настолько хорошо, что даже шок не помешал ей отреагировать на мою фразу.

— Рассказывай! — прикрикнул я. Та вновь ткнулась лицом в траву и зачастила.

Дамочка оказалась полькой немецкого происхождения. По классификации немцев — фольксдойче второй категории. Была бы третьей, если бы не знала немецкий сама и её семья. Из Тересполя. Звали её Катажина Войчик. В своём городе она занимала немаленький пост в сфере образования, который получила благодаря связям семьи. А та вовсю крутила дела с немцами. Как-никак, а горни германские. Перед вторжением в Польшу отец Катажины помогал немцам информацией и не только. Информация о таком точно не для всех. Но женщина была настолько напугана, что вываливала мне всё, не задумываясь. Молодой фриц, которому я разнёс в клочья плечо с рукой, был её женихом. Вернее, родителями Катажины планировался на данную роль.

— Ближе к делу, — вновь повысил я голос, заставляя рассказчицу вернуться в нужное мне русло разговора.

— Простите, пан, простите…

Как оказалось, те самые мортиры «Карл» немцы расположили на окраине Тересполя. И оттуда в течении трёх дней вели стрельбу по Брестской крепости. Стреляли мортиры не часто. Но от каждого выстрела во всём небольшом городке дребезжали стёкла в окнах. А в ближайших домах к позициям орудий не осталось ни одного целого стекла.

— Бумажками нужно было заклеивать, — буркнул я в конце допроса, когда разузнал всё, что хотел.

— Пан, пан, прошу вас, умоляю…

— Да живи ты, обещал же, что не трону. Немцам рассказывай что хочешь, но про мой интерес к мортирам молчи. От этого будет зависеть и твоя жизнь, и жизнь твоей семьи, Катаржина Войчик, — предупредил я её. — Достану из-под земли, — чуть помедлил и добавил. — А ещё лучше вали отсюда и забудь, что видела и слышала. Немцам за убийство двух своих офицеров с отделением солдат нужен будет козёл отпущения, и ты прекрасно на эту роль сгодишься. Ты и твоя семья. А если меня сдашь, то я специально сдамся в плен и сообщу гитлеровцам, что на этот луг ты по моей просьбе заманила двух много чего знающих офицеров вермахта.

Больше говорить ничего не стал. Убить польку у меня рука не поднялась, несмотря на то, что она водилась с немцами. Будь она военнослужащей, то не пожалел бы пули. Надела форму — отвечай, а так… Если судьбе будет угодно, то она нас вновь вместе сведёт. Или с каким-то другим мстителем, кто вынесет приговор полячке, коли та решит меня сдать или продолжит сотрудничать с оккупантами. От кармы не уйдёшь. Уж я это точно знаю.

Перед тем как покинуть луг, усеянный трупами, я прихватил несколько трофеев. Взял новый, прям аж новенький ранец, пополнил запас патронов и гранат, прихватил кое-что из продуктов, которыми собирались полакомиться фрицевские офицеры. Взял и деньги, найденные в карманах офицеров и гражданского. Сумма набралась не очень большая. И я даже знаю на что её потрачу. Чистого нательного белья опять не нашёл. Чуть подумав и посмотрев в сторону развороченного берега, где белели раскиданные взрывом немецкие «белуги», махнул рукой и пошёл так, как есть. Если натру кожу сукном, то воспользуюсь простеньким заговором на лечение.

Глава 14

ГЛАВА 14

Уже через час я воспользовался заговором на отвод внимания и обновил заговор на повышение физических кондиций тела, который к этому времени прекратил работать. А всё из-за огромного количества немецких войск и патрулей. Ведь мне пришлось перебираться через Буг и возвращаться обратно к Варшавской дороге, которая связывала Тересполь с Брестом. Казалось, что гитлеровцы стянули в это место всю армию своей страны! Тысячи и тысячи людей, сотни грузовиков, танков, тягачей и конных упряжек с орудиями.

«Вот почему в Книге не было какого-нибудь Армагеддона, а? Сейчас бы ка-ак накрыл всю эту толпу огнём!» — одновременно помечтал и подосадовал я.

Под отводом внимания я легко просочился сквозь патрули и колонны на дорогах и вошёл на крайние улочки польского города. Здесь было полно солдат, но хватало и гражданских. Мужчины с льстивыми улыбками раскланивались с военнослужащими вермахта. Женщины слали им улыбки. Таких, кто держал лицо кирпичом тоже имелось в достатке. Всё-таки хватало тех, кому было не по вкусу присутствие оккупантов. Но кроме как воротить рожу ничего большего поляки не делали. Те же, кто был готов стрелять, должно быть, прятались по подвалам или в лесах, ожидая подходящего часа. Впрочем, особого сопротивления поляки не оказывали всю войну. Даже знаменитое восстание в сорок четвёртом и то прошло так-сяк. Чего было ожидать от наспех спланированной англичанами операции, которые хотели руками поляков принизить заслуги Красной армии в деле освобождения Польши. Мол, русские идите дальше в Германию, а поляки тут