Билл – герой Галактики. Фантастическая сага - Гарри Гаррисон

ни дорог, ни инфраструктуры. Они просто дерутся. Когда кто-нибудь из них погибает, остальные его съедают. Когда кого-нибудь ранят в ногу, другие отгрызают у него эту ногу, и на ее месте вырастает новая. Когда у кого-нибудь из них заканчиваются боеприпасы, отравленные стрелы, или что там у них еще, он просто плывет за сто миль на базу, берет, что ему нужно, и обратно в бой! Мы сражаемся здесь уже три года, а контролируем всего сто квадратных миль поверхности.

– Не так уж и мало…

– Разве что для такого пентюха, как ты. Это всего десять миль на десять. Может быть, мили на две побольше, чем мы заняли, когда высадились здесь впервые.

Шаркая тяжелыми башмаками, в барак потянулись изможденные, промокшие каторжники. Сержант Феркель вскочил на ноги и дунул в свисток.

– Слушать всем, зелень! Вы зачислены в роту «Б»! Сейчас мы идем на болото доделывать то, что начали утром придурки из роты «А»! Придется хорошенько повкалывать. Я не взываю к вашему чувству долга или к вашей чести… – Он выхватил из-за пояса атомный пистолет и пальнул в потолок. В образовавшуюся дыру полил дождь. – Взываю я только к вашему чувству самосохранения, потому что любого из вас, кому вздумается отлынивать, я лично пристрелю на месте! А теперь пошли!

Оскалившийся, трясущийся, он выглядел достаточно полоумным, чтобы выполнить обещанное. Билл вместе с остальными выбежал из барака строиться.

– Топоры, ломы – разобр-р-рать! – скомандовал старший охранник.

Рота «Б» разобрала инструмент и, утопая в грязи, потащилась к воротам. Их окружил взвод охраны – вовсе не затем, чтобы пресекать попытки к бегству, а совсем наоборот, чтобы обеспечить заключенным хоть какую-нибудь защиту от врага.

Они брели куда-то в болота по дороге, сложенной из стволов поваленных деревьев, как вдруг над их головами с жутким свистом пронеслись тяжелые мотолеты.

– Повезло нам сегодня, – сказал старый каторжник. – Послали тяжелую мотопехоту. А я-то думал, что ее уже не осталось.

– Расширяют территорию? – спросил Билл.

– Где там! Полетели за своей смертью. Но пока их перебьют, у нас будет тихо, может, даже обойдемся без потерь.

Не дожидаясь команды, все остановились поглядеть, как мотопехотинцы дождем сыплются в болото и, подобно каплям дождя, в болоте исчезают. Время от времени доносился грохот и сверкала вспышка миниатюрной атомной бомбы – это разносило на молекулы парочку-другую вениан, но миллиарды других только и ждали случая занять место погибших. В отдалении стрекотали автоматы и ухали взрывы гранат. Среди деревьев показалась какая-то фигура, приближающаяся странными скачками, – тяжелый мотопехотинец в полном снаряжении и в шлеме. Он был так обвешан атомными бомбами и гранатами, что напоминал ходячий арсенал. Даже на ровной дороге ему пришлось бы немало попотеть, чтобы сделать хотя бы один шаг в этой амуниции, а потому его оборудовали двумя небольшими реактивными двигателями, закрепленными на бедрах. По мере приближения скачки становились все короче, и наконец ярдах в пятидесяти от них мотопехотинец шлепнулся в трясину и сразу же увяз по грудь. Раскаленные сопла реактивных двигателей зашипели в воде. Он попытался подскочить снова, но двигатели зачихали и заглохли. Мотопехотинец откинул забрало шлема.

– Эй, парни! – заорал он. – Проклятые чинджеры пробили мне топливный бак, и теперь я не могу скакать, движки не пашут! Дайте руку, парни!

– Выбирайся из своего обезьяньего наряда, и мы вытянем тебя, – отозвался старший охранник.

– Ты что, спятил?! – завопил мотопехотинец. – Чтобы снять экипировку, нужен целый час!

Он опять попытался запустить двигатели, раздался звук «пффффф», и солдат, приподнявшись над трясиной на какой-то фут, снова бухнулся обратно.

– Нет горючего! Помогите же, сукины дети! Да что ж это такое?! У, дерьмо… – завопил он, погружаясь все глубже, и, дернувшись в последний раз, ушел в трясину с головой.

Только несколько пузырей воздуха заплясали по поверхности.

– Всегда так, «дерьмо» – и все, – вздохнул старший охранник. – Колонна, шагом марш! – Подумав, он добавил: – Их амуниция весит добрую тонну. Вот они и идут камнем на дно.

Если этот день кто-то мог назвать спокойным, Билл без содрогания не представлял себе, что может быть хуже. Так как всю поверхность планеты покрывала трясина, не могло быть и речи о каком-то продвижении вперед, пока не будут проложены дороги. Поодиночке солдаты еще могли пробираться вброд, но для снаряженных потяжелее дороги были просто необходимы. Поэтому-то заключенные и прокладывали дорогу из поваленных деревьев. Прямо на линии фронта.

Вода вокруг кипела от взрывов атомных бомб, отравленные копья сыпались градом. Под непрерывным огнем заключенные валили деревья, обрубали сучья, увязывали бревна и укладывали их в жижу, тем самым продлевая дорогу еще на несколько дюймов. Билл рубил, тесал, обвязывал, стараясь не слышать криков боли и не видеть падающие безжизненные тела заключенных, пока не начало смеркаться. Сильно поредевшая колонна тронулась в обратный путь в сгущающихся сумерках.

– Сегодня мы проложили почти тридцать ярдов, – сказал Билл бредущему рядом старому каторжнику.

– А что проку? Все равно вениане ночью подплывут и растащат все бревна.

После этих слов Билл дал себе клятву, что удерет отсюда любой ценой.

Возвратившись в лагерь, он повалился на нары и лезвием ножа стал счищать с себя слой засохшей грязи. К нему подошел сержант Феркель.

– Горячительного, часом, не осталось? – спросил он.

Билл молниеносным движением срубил выбирающийся из-под нар ус лианы и задал встречный вопрос:

– Могу я попросить у тебя совета, сержант?

– Я неиссякаемый источник добрых советов при условии, что будет чем промочить горло.

Билл достал из кармана бутылочку.

– Как можно отсюда выбраться?

– Только в гробу, – схохмил сержант и поднес горлышко к губам. Билл вырвал бутылку из его рук.

– Это я и сам знаю, – фыркнул он.

– А большего тебе и знать не надо, – фыркнул в свою очередь сержант.

Они схватили друг друга за грудки и исторгли из глоток сдавленное рычание. Какое-то время они демонстрировали друг другу несгибаемую стойкость, но напряжение как-то само собой спало. Сержант прислонился к стене. Билл, вздохнув, протянул ему бутылочку.

– А как насчет работы в канцелярии?

– Никак. У нас нет канцелярии. Обходимся без писанины. Рано или поздно убьют всех до последнего, и кого заинтересует, когда это случилось?

– А если ранят?

– Есть лазарет. Вылечат – и обратно.

– Значит, единственный выход – мятеж?

– Мы бунтовали уже четыре раза. Нам просто перестают посылать корабли с продовольствием, не снабжают пищей. А здешнюю есть нельзя – не тот химический состав. На этой планете для нас все ядовито. Убедились на примере нескольких смельчаков. Приходится идти на попятный. Восстание может увенчаться успехом, если захватить достаточное количество кораблей, чтобы всем дать отсюда деру.