Билл – герой Галактики. Фантастическая сага - Гарри Гаррисон

– Ну вот, умник, ты у меня и вряд ли получишь от этого удовольствие, – проговорил сержант. Его голова была обрита наголо, тяжелую челюсть покрывали шрамы, а близко посаженные глаза не выражали ничего, кроме глупости.

Билл прищурился и медленно напряг бицепс, поднимая крепкую левую-правую руку. Мощные мускулы Тэмбо вздулись и с треском порвали ткань тюремного комбинезона. Билл ткнул пальцем в ленточку ордена Пурпурного дротика, приколотого на груди.

– Знаешь, за что меня наградили? – сказал он глухим голосом. – Меня наградили за то, что я голыми руками передавил тринадцать чинджеров, засевших в дзоте, который мне приказали захватить. А в тюрьму я попал за то, что сразу после этого удавил сержанта, который отдал приказ. Так что ты говорил насчет удовольствия?

– Ты меня не трогай, и я тебя не трону, – забормотал сержант, отодвигаясь от Билла. – Камера номер тринадцать, наверх и направо… – Он замолчал и принялся грызть ногти сразу на всех пальцах руки. Билл еще раз внимательно посмотрел на него и неторопливо направился в барак.

Дверь в номер тринадцатый была открыта, и Билл заглянул в узкую полутемную камеру. Почти все пространство занимали двухъярусные нары, свободным оставался только узкий проход. На стене напротив входа были прикручены две перекошенные полки, которые и завершали меблировку. Под полками виднелась несмываемая надпись: «Веди себя прилично! Говоря непристойности, ты помогаешь врагу!»

На нижних нарах валялся небольшого роста человек с длинным лицом.

– Заходи, приятель, – сказал он и внимательно осмотрел Билла маленькими глазками.

Билл наклонил голову и свирепо зыркнул исподлобья.

– Я, собственно, присматривал, чтобы не заняли твое место, сержант, – пояснил длиннолицый и проворно перебрался на верхний ярус. – Меня зовут Блэки, отбываю десять месяцев за то, что послал одного офицера в…

Он замолчал, выжидая, но Билл безмолвствовал. Он не спеша стянул башмаки и разлегся на нарах. Сверху тут же свесилась голова Блэки, выглядывавшего, как хорек из норки.

– Жратву принесут еще не скоро. Как насчет коньбургеров?

Рядом с головой появилась рука. В руке был блестящий пакетик. Билл подозрительно осмотрел его и потянул за шнурок, вскрывая упаковку. Как только воздух проник внутрь, кислород сразу же вступил в реакцию с быстровоспламеняющимися частичками, и через три секунды из пакетика пошел пар, распространяя аромат горячего мяса. Билл добавил немного кетчупа из второго отделения пакета и осторожно откусил. Превосходная, сочная конина!

– Эта кляча на вкус совсем недурна, – пробормотал он с набитым ртом. – Как ты умудрился протащить это сюда?

Блэки улыбнулся и заговорщицки подмигнул:

– Связи. Можно добыть все, что ни пожелаешь. Я, извиняюсь, не расслышал твое имя.

– Билл. – На сытый желудок он стал благодушнее. – Год и один день за то, что спал на посту. Хотели расстрелять за дезертирство, но мне попался отличный адвокат. Эх, хороша котлета, жаль только запить нечем.

Блэки протянул ему бутылочку с этикеткой «Микстура от кашля».

– Один мой приятель из лазарета делает специально для меня. Спирт пополам с эфиром.

– О-о-о-о, – выдохнул Билл, опорожнив полпузырька и утерев обильно выступившие слезы. Теперь он чувствовал себя совершенно умиротворенным. – Отличный ты парень, Блэки!

– И не говори, – серьезно заметил Блэки, – хороший приятель в армии всегда пригодится. Спроси старого Блэки, он знает. А ты, похоже, силушкой не обделен?

Билл нехотя продемонстрировал рельефный бицепс Тэмбо.

– Здорово! – восхитился Блэки. – С твоими мускулами и моими мозгами можно горы свернуть!

– Ну, положим, мозги у меня тоже есть…

– Здесь они пускай отдыхают. Кумекать буду я. Мне на моем веку довелось повидать больше армий, чем ты прослужил в солдатах. Первый урок я получил в армии Ганнибала, вот видишь шрам? – Он продемонстрировал белый рубец на тыльной стороне ладони. – Но я вовремя унюхал, что запахло жареным, и переметнулся к этим римским парням – Ромулу и Рему. С тех пор я старательно учусь и мне удается крепко стоять на ногах. Я почувствовал, куда дует ветер, и в то утро под Ватерлоо сожрал немножко мыла, после чего был оставлен в лагере маяться животом. И при этом ничего не потерял, поверь мне. Однажды, уже не помню где – на Сольме или на Ипре, – я пожевал сигарету и сунул ее под мышку. Результат – высокая температура, и я был вынужден пропустить очередное шоу, но, поверь моему слову, ничуть не жалею об этом. Я всегда говорил, что безвыходных ситуаций не бывает.

– Я ничего не слышал об этих войнах. Это что, не с чинджерами?

– О, это было намного раньше. Много войн тому назад.

– Ты, должно быть, ужасно старый, Блэки. Но выглядишь как огурчик.

– Точно, я уже совсем не юноша, но предпочитаю помалкивать об этом, потому что все равно никто не верит. А ведь я помню, как строили пирамиды, и какую ужасную баланду давали в ассирийской армии, и как мы забросали камнями пехоту Вага, вломившуюся в наше ущелье.

– Это похоже на бред сивой кобылы, – отметил Билл, прикладываясь к бутылочке.

– Все так говорят. Потому я и не рассказываю никому. Не верят, даже когда я показываю свой талисман. – Он протянул руку. На ладони лежал белый треугольник с выщербленным краем. – Зуб птеродактиля, подстреленного камнем из пращи, которую перед этим я сам же и придумал.

– Похоже на кусок пластика.

– Вот именно. Теперь ты понимаешь, почему я никому не рассказываю свою историю. Каждый раз, заново вступая в армию…

Билл резко подскочил.

– Добровольно поступаешь в армию? Это же самоубийство!

– Что ты! Во время войны безопаснее всего находиться в армии. На фронте солдатам отстреливают задницы, в тылу гражданских засыпают бомбами, а те, кто посередине, в полной безопасности. На каждого фронтового солдата приходится тридцать или пятьдесят, может, даже семьдесят канцелярских крыс. Достаточно научиться обращаться с бумажками, и ты устроен. Ты когда-нибудь слыхал, чтобы убили чиновника из канцелярии? То-то же. А я, кстати, превосходный чиновник. Не только в военное время. Если же по какому-то недоразумению вдруг воцаряется мир, то лучше всего затесаться на передовую – там и кормежка лучше, и отпуск дольше, и попутешествовать можно.

– Ну а если снова начнется война?

– Я знаю семьсот тридцать пять разных способов угодить в лазарет.

– Научишь?

– Для тебя – все, что угодно. Лучше вечером, когда принесут пайку. Кстати, охранник, разносящий жратву, нынче отказал мне в небольшой просьбе… Чтоб он себе руку сломал!

– Левую или правую? – спросил Билл, с хрустом разминая кулаки.

– Это уж на твое усмотрение.

В пересыльной тюрьме узники коротали время между прибытием и отбытием.