Хинсидес в огне - Карин Альвтеген

Потом он подумал о черном. Непроглядная темень туннелей Сантионы. Мантии Стражниц границы, черные, как ночь, глаза Харальда.

Изображения один за другим вырастали перед глазами. Их сопровождала целая палитра чувств, и всех их он впускал в свою душу.

– Я достоин, – прошептал Линус среди гремящего вокруг хаоса. – Ну должен же я быть достойным этого!

Он провел рукой по обоим ключам.

Оглушительный грохот заставил его оторвать от них взгляд. Перед ним лежали обуглившиеся останки желтого существа. Облако черного дыма вылетело в разбитое окно.

А вот и Вильхельм – направляется прямо к нему.

Линус осторожно задвинул записную книжку под комод и затаил дыхание.

* * *

Храмра была мертва.

Великанша всегда находилась с ней рядом, но теперь ее уже не будет, никогда.

Горе наполняло каждую клеточку Лионоры. Кожа горела от пламени Устрашающего огня, но девочка почти не чувствовала физической боли. Она не шла в сравнение с болью душевной.

Зеленые языки пламени заняли все пространство. Куда ни кинь взгляд, отовсюду презрительно скалятся искаженные лица. Некоторые ей знакомы. Трудно поверить в то, что их уже невозможно спасти. Ее задача – защитить оставшийся мир, Лионора не имеет права вновь потерпеть неудачу. Перспектива провала пугала больше всего. Каждый раз, когда подступал страх, силы шли на убыль. Тогда девочка старалась сосредоточиться на своем гневе, пуская в душу ненависть и жажду мести. Вильхельм виноват в смерти Храмры, а Устрашающий огонь разрушил дом Лионоры. Силы от этого прибавлялись, но недостаточно. Кожу все чаще опаляли жестокие языки пламени Устрашающего огня. У нее успела промелькнуть мысль о том, что все напрасно и скоро она не сможет больше бороться.

Внезапно внутри себя девочка услышала слова:

Ты никогда не будешь одинокой. Я никогда не покину тебя.

Это был скрипучий голос Храмры. Лионора почувствовала, как все ее существо наполнилось переливающимся светом. Будто вся необъятная любовь Храмры слилась в едином золотистом сиянии.

Устрашающий огонь волной накатывал на Лионору. Руки девочки вновь взмыли вверх, но на этот раз ее пламя сменило оттенок с серебристо-белого на золотистый, словно солнечный свет. Это сияние рассекало зеленые языки пламени Устрашающего огня, как горячий нож разрезает масло. Лица перестали усмехаться. Устрашающий огонь перешел к отступлению, он уже уменьшился в размерах. Сделав глубокий вдох, Лионора собрала всю свою любовь к Храмре и начала излучать ее пульсирующими золотыми волнами. Устрашающий огонь заискрился, присвистнул и попытался обратиться в бегство.

– В этот раз о тюрьме и не мечтай, – произнесла она, нимало не волнуясь, слышит он ее или нет.

* * *

Линус, уставившись, смотрел вверх через дырку в потолке. Лионора парила в вихре золотистых лучей. Устрашающий огонь, сжавшись, пытался защищаться.

– Неожиданно, – отметил Вильхельм, глянув вверх сквозь отверстие. – Похоже, время истекает.

Спрятавшись под мантией, Линус старался не дышать. Вильхельм стоял всего в нескольких метрах от него. Мальчик осторожно осмотрелся по сторонам. Бежать было некуда.

– Давай, Линус, выходи! – прокричал Вильхельм. – Ты тратишь драгоценное время.

Линус стоял, не шелохнувшись. Маг, вздохнув, обыскал взглядом помещение. Потом вздрогнул, будто его ударили.

– Да, я всё сделаю, – обещал он умоляющим тоном, бросая слова в воздух. – Дай мне несколько минут, чтобы…

В следующее мгновение глаза Вильхельма закатились, и зрачки полностью исчезли в глубине глазниц. Показались те, что скрывались на обратной стороне – как и в прошлый раз, черные, будто деготь.

Они в упор глядели на Линуса.

– Вот он, – прошипел сухой трескучий голос, от которого волосы у мальчика встали дыбом.

Не успел он отреагировать, как Вильхельм выставил вперед руку и сдернул с него мантию.

– Пора, Вильхельм, – отбарабанил ненавистный голос. – Хватит тянуть!

Вильхельм выхватил из рук Линуса и притянул к себе белый ключ. Пальцы другой ладони стали сгибаться, превращаясь в когти. Мальчик почувствовал, как в мозг впились тысячи крючков. Колени подкосились, и пришлось опереться на комод, чтобы не упасть. Боль была невыносимой.

Внезапно глаза Вильхельма вновь повернулись правильной стороной. Он уставился на Линуса и заморгал.

– Что-то не так! – воскликнул маг, отступив на шаг назад.

Он взглянул на ключ, и глаза его широко раскрылись от удивления.

– Это не тот ключ!

Похоже, Вильхельма совершенно неожиданно пронзила резкая боль. Он согнулся пополам и обхватил голову руками. Одновременно Линус ощутил, как крюки в мозгу стали расширяться и ввинчиваться еще глубже, так что он, не выдержав, закричал.

В глазах зарябило от кадров воспоминаний, которые тысячами мелькали перед мальчиком.

Его родители, не обращавшие внимания на сына и вечно хвалившие дочь, будто та была самим совершенством. Хенриетта, дразнившая его за его рисунки и книги, которые он читал.

Реакция его отца, когда Вильхельм захотел стать изобретателем, а не работать в семейном бизнесе.

Я знал, что из тебя ничего путного не выйдет!

Линус крепко сжал голову руками. Что происходит? Это не его воспоминания! Или, может, все-таки его? Он уже не мог разобраться.

Мальчик увидел себя во время строительства Тракеборга. Вот он нанимает дружелюбного садовника, ставшего ему другом. Арон был единственным, кто с готовностью его слушал.

Потом Линус увидел себя во время кругосветного путешествия. Как он получает новые знания и собирает волшебные предметы. Как беседует с интересными людьми, которых никогда бы не встретил, останься он в семейном бизнесе.

Голос, нашептывавший ему во сне по ночам магические тайны и обещавший приключения. И вот он видит, как сам открывает Дверь в Хинсидес.

Потом появилась тень.

Тень, затмившая все.

Боль отступила. Линус поднял глаза к небу. Битва наверху утихла.

Вильхельм с большим трудом поднялся на ноги.

– Линус, ты цел? – закашлявшись, спросил он.

Мальчик не успел ответить. Он заметил, что Вильхельм, взглянув под ноги, встрепенулся. Его тень, оторвавшись, заскользила по полу. Она росла, и руки превращались в ползущие щупальца.

– Неееееет! – закричал Вильхельм. – Не трогай его! Беги, Линус! Ты не понимаешь, что происходит!

Линус стоял, будто парализованный. Он безотрывно смотрел на тень, подбиравшуюся все ближе. Никогда прежде не приходилось ему видеть ничего чернее. Тень-призрак схватила тень Линуса и, оторвав от нее кусок, проглотила. На Линуса накатила тошнота. Его собственная тень исчезала по кусочкам. Когда совсем ничего не осталось, тень-призрак опустилась на ее место. Мальчик стал брыкаться, но она накрепко прилипла к подошвам.

– Неееееет! – опять завопил Вильхельм, подбегая к Линусу. – Я не дам тебе еще и мальчика забрать!

Больше он не успел ничего сказать, потому что в спину ему ударила серебристо-белая молния. Через отверстие в потолке в зал проскользнула Лионора. Вильхельма отбросило к мраморной стене с такой силой, что та обвалилась. Каменные плиты