Вскрытие и другие истории - Майкл Ши

Уэверли, считая, что время пришло, решил:

– Режьте ее на три части, только осторожно и постепенно, по стыкам в оболочке. Ищите ярко выраженные внутренние структуры, а если найдете, то заглядывайте друг к другу, чтобы понять, в каком соотношении с размерами всей личинки они находятся. Когда дойдете до половины, вскрывайте ее по всей длине, желательно по стыку, если таковой обнаружится.

Его команда жрецов вскинула свои окровавленные орудия и с жаром вернулась к работе. Резали сосредоточенно. Даже если бы жертва размерами не уступала родителю, то и тогда их желание вырвать у нее все до единой тайны не ослабилось бы ни на грамм. Но откровения не пришлось ждать долго. Пластинчатая оболочка оказалась тонкой и легко поддавалась усилиям ножей, а под ней, как все сообщили в один голос, открылась очень нежная серая волокнистая ткань. Макроскопически она была лишена иных характерных признаков, а когда искатели углубились в нее сантиметров на тридцать, то им стало казаться, что внутри кокона ничего больше нет. И тут нож Сариссы ударился обо что-то твердое.

Яфет и Пенни тут же принялись ей помогать. В три ножа они выскребли вокруг твердого объекта ямку, освободили его от волокнистых пут, выковыряли. Это оказался человеческий череп – серая волокнистая масса не только облепила его снаружи, но и заполнила изнутри, образовав серые псевдоглаза в глазницах. Сарисса подняла его к солнечному свету. Ее глаза встретили тусклый взгляд, и все ее лицо переменилось, точно она пыталась прочесть какое-то послание по этой маске. Она сказала:

– Он… свежий. В носовых отверстиях еще остался… хрящ.

Немо подошел к ней сзади. Протянул руку, осторожно взял у нее находку и передал Яфету, а сам обнял ее за плечи. Жилы на его руках вздулись так, точно крепостью своих объятий он, словно жгутом, хотел задушить поднимающиеся в ней сейчас ужас и боль. Она с ничего не выражающим лицом позволила ему отвести себя в сторону и усадить на камень. Там и осталась, смотря на озеро.

Это открытие так взволновало Уэверли, что он даже попросил их подвести его ближе к месту находки. Подобно тому, как скупец трясущимися от жадности руками ласкает золотую монету, так и он дрожащими от возбуждения пальцами обшарил выемку, где был найден череп, и ощупал окружающие ее ткани. Слепой авгур, он читал будущее по внутренностям чуждой им твари.

– Он лежал в глубине высокоспециализированной структуры. Он попал туда не случайно. Вскройте его. Вычерпайте ткань, которая заполнила его изнутри.

Череп едва успели вскрыть, как уже обнаружили кое-что внутри: белые яйцевидные образования, каждое размером с большой палец, числом около дюжины, плотно окруженные той же серой тканью. С помощью Пенни Уэверли разломил одно из них и с непревзойденным тщанием исследовал его внутренности.

– Слушайте, – заговорил он. – Надо сделать что-то вроде гребня, и чтобы зубья у него были как можно чаще. Пусть Яфет этим займется, а вы пока начинайте вилкой, которая у вас есть. Где-то внутри этой массы должно быть яйцо – оно может быть спрятано в куске добычи или лежать само по себе, будет оно больше или меньше этих, я не знаю, возможно, примерно такое же, и формы может быть любой, но, будем надеяться, все же достаточно похоже на яйцо, чтобы вы смогли опознать его. Немо и Пенни, это ваша задача. А я пока вскрою еще несколько из этих. Сарисса, возьми нож и щипцы, будешь мне помогать, только сначала нам надо будет соорудить что-то вроде стола. Сарисса?

Она молча подошла и так же безмолвно коснулась его рукой. Авгуры снова углубились в работу.

Немного погодя они все вместе собрались на вершине холма. Уэверли сидел у импровизированного рабочего стола, за которым они с Сариссой вскрывали тайны внутреннего устройства объектов, вынутых из черепа. Там же лежали четыре черных шарика, размером примерно в половину тех, что были обнаружены в черепе, – их выгреб из тканей саркофага Яфет. Он закричал:

– Орсон! Я нашел. Они черные. Немного похожи на икру дельфов. Мельче, плотнее, лежат отдельно, а не кучкой, но по форме как икринки. – Уэверли тут же выпрямился. Созвал всех к себе, но когда они подошли, еще долго молчал.

Они ждали, а яркие клочья плоти – результат их работы – были разбросаны повсюду. Ломти, целые глыбы чужеродного жира окружали их со всех сторон, точно причудливые биоскульптуры, которые они только что закончили ваять. И в каком-то смысле так оно и было. Ведь из этой непостижимой человеческим разумом формы жизни им удалось вырубить смысл, тайную основу существа, которое держало их в плену на этом острове. Но вот Уэверли поднял на них слепое лицо, улыбнулся едва заметно, точно наслаждаясь теплом, которое изливало на него солнце. Он открыл рот, чтобы заговорить, но промолчал и закрыл его снова – так повторялось несколько раз, точно его мозг был переполнен словами и он не знал, какое из них выбрать.

– Глаза дельфов реагируют на малейшее движение не хуже, чем глаз прыгающего паука, и мы с вами только что подтвердили, к нашему общему удовлетворению, что присущие им разрешение и восприимчивость к деталям – в том числе и самых мельчайших структур – намного превосходят наши. Полифем не ест дельфов.

Это прозвучало как очень саркастическое вступление к скандальному докладу, прочитанному на научной конференции. Уэверли умолк, явно пытаясь отрезвить себя.

– Думаю, главная причина в том, что прежде независимые организмы, с большей или меньшей определенностью могущие быть отнесенными к отряду дельфинидов, в системе Полифема превратились в действующих сапрофитов. Именно они первыми получают свою долю добычи организма-хозяина, и они же служат ему глазами. – Он заговорил быстрее, точно спеша посвятить товарищей в свою новую точку зрения. – Вот вам моя догадка: поначалу полифемиды поглощали предков акул в качестве еды, но в какой-то момент те проявили необычную устойчивость к его пищеварительным энзимам и научились жить внутри него, получая свою долю добычи. Если полифемиды и впрямь похожи на те некрупные литоральные аналоги, о которых я говорил раньше, то они должны были обладать лишь тактильной чувствительностью плюс, может быть, зачаточной способностью к различению света. То есть те из них, кого при помощи хорошо развитого зрения наводили на добычу их сапрофиты, наверняка питались лучше, чем другие. Так же и сапрофиты, следуя простой эволюционной логике, получали отличный стимул для того, чтобы лучше выполнять свои обязанности при организме-хозяине.