Александра. Большая игра. - Олег Ростов

Ответа пока не было. На этот раз я шла с пополненными запасами пороха, бомб, ядер. Ко мне всё же сумели пробиться обозы из Москвы и Вендена. Часть своего войска я отправила в Ливонию. Это в основном было ополчение из городов. Им на смену подошли вновь сформированные отряды ландскнехтов и охочих людей из Руси. А вот ополчение, которое привели ландсгерры, эти решили идти со мной до упора. Бароны знали, что я хочу присоединить к короне новые земли. Вот они и жаждали, поправить своё материальное состояние, заодно вдруг получиться ещё землей разжиться? А то, что там кто-то уже владеет землями, крестьянами, бояре там литовские и польские, шляхта и прочие, так этих можно и по тихому прирезать. Ведь их же тоже те же литвины и поляки хотели под нож пустить. Так что стесняться нечего. Я ничего по этому поводу не говорила. А почему бы и нет, особенно если убрать особо ярых почитателей польских и литовских вольностей? Мне такая безбашенная и гонористая шляхта была без надобности. Толи дело немцы! У этих один сплошной орднунг. Этим вольности на хрен. У них дисциплина. Ведь не даром из тех же тевтонов, в последствии, и сформировался знаменитый прусский дух. Вот пусть этот прусский дух, напополам с русским у меня в Ливонии и формируется. Жёсткий коктейль может получиться. Вот взять того же Клауса, главного спеца по мортирам. Шибко ему мои мортиры понравились. Он даже одну из них и назвал именем своей жены — «Марта». Ему сказано уничтожить тот или иной бастион или каждая бомба должна чётко лечь в ту или иную баталию пехоты. Всё. Вопросов больше нет. Берёт под козырёк: «Яволь, моя Королева!» А дальше только и слышно: «Ахтунг! Шнеля, швайн! Прицел пять, трубка пятьсот. Фойер!» И трындец. Башни разлетаются кусками камня и кирпича. Баталии разваливаются от взрывов внутри коробочки. Или тот же Георг фон Фрунсберг. Команда дана, он так же — под козырёк и погнал выполнять. Все жестко, четко и без эмоций, как хорошо отлаженный механизм. Вообще я заметила, что не все ещё немцы такие педанты. Они пока разные. Как раз больше орднунга именно в землях бывших рыцарских Орденов. Тевтоны, ливонцы. А остальные пока шалтай-болтай. Те, кто ближе к французам, такие же разболтанные, павлиньи хвосты. Для этих понты важнее жажды. Это потом Бисмарк их построит железной прусской дисциплиной и палкой капрала. А сейчас, кто во что горазд. Как таковой немецкой нации, единой ещё нет. Она только начинает формироваться. Они себя ещё не ощущают частью единого народа. Каждый сам по себе. Баварцы отдельно. Лотарингские немцы — отдельно. Саксонцы отдельно. Силезия, Померания отдельно. Каждый крутой петух в своём огороде. Одних только самостоятельных владетельных князей, герцогов, курфюрстов, которые приехали ко мне в Венден на коронацию было, как блох на помойном псе. Вот вроде есть Священная Римская империя германской нации, во главе с дядюшкой Максимилианом. Но аморфная она какая-то, неустойчивая. Там каждый тянет одеяло на себя. Плюс сраные имперские князья, которые хотят — подтверждают право того или иного индивида на имперский престол, хотят — не подтверждают. Да ещё свои армии имеют и права качают. На хрен их с их вольностями и привилегиями. У меня для них привилегия будет одна — служить беззаветно короне. Сказали: «Ахтунг», всё, моментально взяли под козырёк, стоя по стойке смирно и никаких гвоздей и выяснения хочет кто-то, что-то или не хочет. Есть понятие «Надо» и слова: «Слушаюсь моя королева. Будет исполнено!» Остальное всё от лукавого. За это им плюшки будут. Но как только кадык дёрнется в сторону вольностей или ещё какого дерьма, так сразу секир-башка. Но пока я этого не озвучивала. Ничего, всё ещё впереди. И нормальная империя впереди.

— Иоганн! — Позвала Ландмаршала. — В Ковно послали парламентёра? Только не нашего, местного?

— Да, Ваше Величество. Ждём ответ. Послали местного.

Вскоре гонец вернулся. Смотрел на меня испуганно.

— Говори.

— Они отказались.

— Отказали сдать город?

— Да, Госпожа.

— И всё? Больше ничего не сказали?

— Нет, Госпожа.

— Ничего больше точно мне не передавали? Например, поругать меня? Если говорили что, то ты скажи мне об этом. Обещаю, тебя за срамные, похабные слова никто не накажет и тебе ничего не будет.

— Они ничего больше не сказали. Только то, что город сдавать отказываются. Это всё, Госпожа.

— Однако! Это делает войту Ковно честь.

— Войта с магистратом имать, Матушка? — Спросил деловито Богдан. Я усмехнулась.

— Имать.

— Матушка, ключ в зубах, как обычно? — Поинтересовался опять Богдан.

— Да, Богдаша, ключ в зубах. Не в заднице же… Хотя это было бы интересным. — Я опять засмеялась.

— Да нам то что? Мы можем его притащить и с ключом в заднице. Это как повелишь, Матушка.

— Нет, Богдаша, ключи в заднице, это перебор. Кто потом отмывать их будет от дерьма войта?

— Кто-нибудь из его подручных. О, я знаю, комендант города.

— Коменданта ты ещё в полон захвати. Но всё равно. Держать в руках ключ от города, который побывал в чьей-то заднице, это не эстетично. Так что обойдемся слюнями и соплями войта. Хотя, если сам захочет мне отдать ключ, то пусть принесёт в руках. И их женщин всех взять и привести ко мне. Это мая воля. Всё господа рыцари и воители. — Я оглянулась, потом крикнула. — Ваня, Васильчиков!

Он вынырнул, казалось из неоткуда. Хотя почему из неоткуда. Мой лейтенант ошивался всегда, когда была свободная минутка возле итальянской княжны. Ванечка влюбился и влюбился сильно. И это хорошо. Паула была настоящая прелесть. Юна, красива, дерзкая и эмоциональная. Впрочем, удивляться не стоит. В ней бурлила южная кровь, кровь Италии. И самое главное, Ваня ей тоже нравился. Очень красивая они были пара. Высокий статный парень, кровь с молоком и юная итальянская княжна, черноброва и черноока. Гибкая, как молодая ветвь винограда.

— Я, Матушка! — Он вытянулся по стойке смирно.

— Лейтенант, артиллерия готова к штурму? Город должен быть взят к вечеру.

— Готова, Матушка Государыня. Орудия установлены на исходных позициях. Редуты подготовлены. Даже если супостаты предпримут вылазку из города, их ждёт кровавая каша.

— Молодец, лейтенант. Где твой зам, Клаус?

Он повернулся и крикнул.

— Сержант Клаус, ко мне.

Прибежал главный над мортирами. Тоже вытянулся по стойке смирно. Клаус, как и Ваня был в форме Корпуса.

— Клаус, твои