Время разбрасывать камни, и время собирать их - Юрий Артемьев

головокружение после удара по голове — это явные симптомы сотрясения мозга. Успокаивал себя я тем, что раз есть сотрясение, значит и мозги в голове присутствуют…

Зато Гарика прислонили тут надолго. Ранение оказалось не слишком опасным. Кость не задета. Но его всё же оставили в больнице после того, как зашили рану и обкололи всякими противостолбнячными препаратами. Надо будет завтра его навестить там. Как он там сказал? «Русские — своих не бросают!» Правильный пацан.

Интересно, обратил на него внимание Авдеев? По мне, так вполне себе ценный кадр. И служил, где надо, и дерётся неплохо. Пока его не развратили после дембеля на гражданке пьянки и гулянки, стоит прибрать к рукам такого бойца.

Домой меня отвёз Серёга Карпин, с которым мне пришлось знакомиться по новой. Ну не мог же я ему сказать, что несколько месяцев назад при других обстоятельствах и в другой реальности, мы уже с ним не только познакомились, но и подружились. Несмотря на это, новое знакомство прошло примерно так же, как и в прошлый раз. Только вот на этот раз он появился до того, как кто-то погиб.

Или нет… Один уже коньки отбросил. Но о нём я жалеть не стану и добрым словом его не вспомню. Пусть земля ему будет стекловатой.

Правда я так и не понял: «На фига он начал стрелять?» Если бы не это, отделался бы банальным увольнением из органов или условным сроком, а так… Что-то в этой истории не сходится. Надо будет потом уточнить у Авдеева про этого сержанта поподробнее.

Карпин уехал сразу же, как сдал меня с рук на руки тёте Наташе. Лёха, судя по всему, давно уже был дома. Он вместе с тётей Наташей возился на кухне. Ну, что с ним поделать? Он и в прошлой жизни увлекался кулинарией, и мог сотворить чудо из обычных вроде бы продуктов. Вот такое невинное хобби может быть у первоклассного снайпера и матёрого киллера…

Увидев мою разбитую физиономию, тётя Наташа аж руками всплеснула. А узнав, что это меня так отделали в отделении милиции, она и вовсе рассердилась.

Зато мои двусторонние синяки под глазами и распухший нос с ватой в ноздрях, так развеселили Лёшку, что я чуть было не врезал ему по морде.

Да, нет, не врезал, конечно. Но пообещал это сделать в будущем, если он будет ржать над побитым братом вместо сочувствия.

— Ну ни фига себе ты песенки попел под гитару? — продолжал иронизировать Лёшка.

— Так кто ж знал-то, что тут это под запретом. — отмахнулся от него я.

— Авдеев вовремя приехал? Я как сюда прибежал, сразу же ему позвонил.

Откуда Лёха узнал телефон полковника я и спрашивать не стал. В прошлый раз, когда тётю Наташу убили… Никак не могу стереть из памяти её побелевшее лицо и лужу крови на полу вот в этой самой комнате. Да… Только тогда мы узнали, что она родная племянница полковника, дочь старшего брата Авдеева, погибшего на войне. Так что все телефонные номера по которым можно было бы найти дядю Володю ей наверняка были известны.

— Да. Как раз вовремя. Нас там с Гариком уже убивать начали.

— И как Гарик? — оживился брат.

— Сквозное пулевое в плечо. Кость не задета. Сейчас отлёживается в местной больнице, зашитый и обколотый антибиотиками.

— А вот с этого места поподробнее! — потребовал Лёха.

Пришлось рассказывать ему всё, с того момента, как нас привезли в отделение. И про садистов-ментов, и про эпическую битву «двое против всех». Ну а как вишенка на торте, эпизод с охреневшим сержантом, открывшим пальбу из табельного пистолета.

— Я вот одного не пойму, Саня! — начал Лёшка, убедившись, что тётя Наташа нас не слышит, уйдя в другую комнату. — Ты вроде бы сам бывший сотрудник, а ментов терпеть не можешь…

— Я не могу терпеть оборотней и одуревших от данной им власти придурков. Тех, кто на государевой службе творит беспредел, утоляя свою ущербность и садистские наклонности.

— И что стало с тем сержантом-недоумком?

— Я, похоже, его убил, когда заехал ему в висок кулаком.

— И что сказал Авдеев?

— Я не дослушал. Нас с Гариком в больницу уже отгрузили. Но, думаю, что он всё разрулит. Там свидетелей было — целое отделение.

— Думаешь, что они за своего не станут заступаться?

— Это, если бы я там один был, то да… Закатали бы меня далеко и надолго. А скорее всего, просто-напросто закопали бы где-нибудь, и сказали бы, что так и было. Но, когда в дело вступает Особый отдел, картина совсем другая получается.

— Поясни!

— Да любой из тех сотрудников сейчас будет свою жопу прикрывать, закладывая при этом всех своих сослуживцев. А тем самым они всю подноготную своего отделения следакам выложат. И мой случай — всего лишь маленький эпизод из длинного уголовного дела, которое состряпают прокурорские.

— Думаешь дело будет?

— На все сто процентов… не уверен. Но всё возможно.

— Да ну нафиг… Скорее всего просто уволят дураков из органов и новых наберут. Не те времена, чтобы перетряхивать прилюдно нижнее бельё. Здесь вам не там…

Он замолчал, так как на кухню вошла тётя Наташа.

— Владимир Николаевич звонил. — сообщила она. — Сказал, чтобы вы больше никуда в ближайшее время не выходили.

— Да мы и не собирались больше сегодня, тёть Наташ. — тут же ответил Лёшка.

— А он не про сегодня говорил. — укоризненно посмотрела на нас женщина. — Завтра тоже никуда не пойдёте. Он сказал, что пришлёт к вам человека с утра.

— Ясно…

— А теперь… Умываться и спать! Поздно уже.

Ну вот… На самом интересном месте. А ведь у меня ещё столько разных мыслей в голове плещется. И жгучее желание поделиться ими с братом. Но всё это завтра… А сейчас — спать.

Глава 14

Глава четырнадцатая.

Все тоже самое, но кое-что не так.

Чтобы добраться к началу начал,

Плыть надо против течения.

Трудно в тумане найти свой причал.

Компас имеет значение.

Стрелка укажет, где север, где юг.

Парус поймает ветер.

Главное, чтобы с тобою был друг,

Лучший на этом свете.

04 июня. 1974 год.

СССР. Москва. Где-то в Измайлово.

— Ну, что ты за человек такой, Саня? Почему там где ты, вечно какая-то хрень происходит. — голос