Время разбрасывать камни, и время собирать их - Юрий Артемьев

местными пацанами, сидели во дворе, я играл на гитаре, а потом приехали менты и забрали нас, обвинив, что мы были пьяные и выражались нецензурно. Рассказал ему, что первый удар мне нанесли ещё там, во дворе, в присутствии всех остальных, а бить конкретно начали уже здесь в отделении. А опасаясь за свою жизнь и здоровье, я уже стал обороняться, отвечая ударом на удар…

— Ясно. — прервал мой рассказ полковник. — И кто тут главный злодей?

— Вот он. — указал я на всё ещё не пришедшего в себя сержанта.

— Это ты его так? — усмехнулся Авдеев.

— Сперва я. А потом… Когда остальные на нас с Гариком набросились, его ещё и потоптали слегка…

Авдеев перевёл взгляд на моего нового приятеля. Несмотря на то, что взгляд полковника просвечивал насквозь не хуже рентгена, Гарик смотрел открыто, не отводя глаз.

— Кто такой?

Гарик как-то вдруг резко подобрался, встав по стойке «смирно», после чего чётко отрапортовал:

— Младший сержант Джамалов. Пограничные войска. Демобилизован семнадцатого мая сего года.

— Вольно, сержант! — скомандовал полковник. — Где службу проходил?

— Сортавала. Это на Финской границе, товарищ полковник.

— Знаю, знаю…. — проговорил Авдеев и обведя взглядом место побоища. — А тут ты как оказался, сержант? Ведь ты же знаешь, что за сопротивление сотрудникам милиции срок светит?

— Разрешите объяснить, товарищ полковник?

— Объясняй!

— Действия этого сотрудника… — Гарик кивнул на сидящего на полу усатого милиционера. — В отношении несовершеннолетнего не достигшего четырнадцати лет были не законны. А ещё…

Парень улыбнулся и продолжил:

— Русские своих не бросают.

Авдеев хмыкнул, глядя в слегка раскосые глаза Джамалова.

— Ладно… Разберёмся.

В чём он собирался разобраться, мы понять не успели, так как дальнейшие события стали разворачиваться совсем не по сценарию.

Очухавшийся милицейский сержант зашарил правой рукой по кобуре. В этот момент всё внимание присутствующих было обращено на нас с полковником, и никто этого не заметил. Да и я сам слишком поздно обратил внимание на побитого мента.

В самый последний момент, когда мент уже успел загнать патрон в патронник, я бросился вперёд, отталкивая Авдеева в сторону. Не ожидающий моего толчка в грудь полковник завалился на бок, а я уже пытался ударить ногой по руке сержанта, нацеливающей пистолет в нашу сторону. И мне это почти удалось.

Именно что «почти»…

Выстрел в помещении прозвучал оглушительно громко. Моя нога уже дотянулась до руки стрелявшего, откинув её влево, и пуля ушла чуть в сторону. Авдеева на линии стрельбы уже не было, меня тоже не задело. Но за моей спиной вскрикнул Гарик, громко матерясь…

Я по инерции пролетел чуть вперёд и навалился на сержанта сверху вцепившись в пистолет, отводя его вверх. Прозвучал ещё выстрел… А я с размаху ударил лбом прямо в нос менту. И ещё раз. И ещё…

Чьи-то руки присоединились к моим, выворачивая пистолет из рук стрелявшего. Я попытался ещё раз ударить мента, но кто-то оторвал меня от сержанта и поднял на ноги. Ментозавра скрутили и сковали ему руки за спиной наручниками.

По моему лицу текла кровь, но я этого уже не замечал. Перед глазами завертелись какие-то мушки… Меня даже немного затошнило. Руки, держащие меня, ослабили хватку, и я смог обернуться, чтобы посмотреть на Гарика. То сидел у стены и зажимал левое плечо ладонью.

— Ты как? — тяжело дыша и хлюпая разбитым носом, спросил я.

— Нормально. — улыбнулся мне в ответ Гарик, и слегка поморщился от боли.

— Кость не задета? — поинтересовался я у него.

— А хрен его знает. Вроде бы нет. Кровь вот только…

— Поздравляю тебя! — решил пошутить я. — Тебя только что лишили девственности, продела в тебе новую дырку.

— Ты дурак, Сашка! — рассмеялся Гарик, морщась при этом. — Не смеши меня. Смеяться больно…

— Скорую уже вызвали. — сообщил голос Авдеева за моей спиной. — А тебя не задело, Саня?

— Нет… Только нос мне разбил этот утырок… Завтра я буду, как тот енот с синяками под глазами.

— Товарищ полковник! — внезапно обратился к Авдееву один из прибывших вместе с ним сотрудников. — Задержанный…

Он указал на лежащего мордой в пол сержанта.

— Что с ним?

— Не дышит.

— Точно?

— Пульса нет.

— Скорая приедет… Вот пусть и посмотрят.

— А с этими что делать? — снова спросил сотрудник, показывая на расставленных вдоль стены остальных местных милиционеров.

— Разоружили?

— Так точно.

— Группу вызвали?

— Сразу же.

— Дождитесь группы и рассадите всех по отдельности. Следователь их ещё допрашивать будет по существу творящихся у них тут правонарушений.

* * *

Первыми прибыли бойцы Особого отдела. Они стали методично упаковывать ментов, уводя их одного за другим. Потом приехала «Скорая». Гарика перевязали, а мне напихали в нос ваты… Нас запихнули в одну машину, и мы поехали в больницу.

Гарик лежал на носилках и смотрел в потолок. Когда машину потряхивало на ухабах, он морщился от боли.

— Ты как? — участливо спросил я его.

— Жить буду. — отмахнулся парень.

Он снова надолго замолчал, а потом посмотрел на меня и спросил:

— Саня! А ты кто такой?

— Я? Человек…

— Да это понятно. Только вот ты не простой человек… И что это за полковник за нас заступаться приехал?

— Гарик! Я тебе один умный вещ скажу… Только ты не обижайся… Если не хочешь, чтобы тебе соврали, не задавай напрямую вопросов.

— Вот оно как. — задумчиво проговорил Гарик.

— Я тебе всё потом расскажу. Но не сразу. Договорились?

— Замётано. — ответил парень. — А как ты думаешь, полковник возьмёт меня к себе на службу.

— Ты даже не знаешь к какой спецслужбе он относится.

— Сашка! Не держи меня за идиота. Я же в погранвойсках служил. А эти войска к КГБ имеют прямое отношение…

— Давай об этом позже поговорим. Не гоже языком попусту трепать.

— Понял. — ответил Гарик и снова надолго замолчал.

Поздний вечер 03 июня. 1974 год.

СССР. Москва. Новогиреево.

А в больнице я надолго не задержался. Несмотря на то, что башка у меня и гудела, и трещала, да и подташнивало меня слегонца, я всячески отрицал всё это. Знал ведь, что если врачам только дать повод… Залечат до смерти. А тошнота и