Время разбрасывать камни, и время собирать их - Юрий Артемьев

— Не могу знать, товарищ полковник. Всё как-то само собой получается. Ведь ничего плохого не делал. Познакомился с местными ребятами, сидел в соседнем дворе, играл на гитаре…

— Говорят, что песни пел тюремного содержания.

— Нормальные такие песни, дворовые… Ну, да. Немного блатной романтики. Но у нас же у каждого второго либо кто-то из родственников сидел, либо знакомые…

— Ты мне это брось! Стоило на полдня оставить вас одних, как опять трупы приходится подсчитывать…

— Товарищ полковник! Я и убивать-то его не хотел. Просто пытался нейтрализовать… Может силы не рассчитал или попал неудачно…

— Удачно ты попал, Саня. Очень даже удачно. Мне потом мои сказали, что он конкретно в меня целился, когда ты его ногой…

— Так получилось. Еле-еле успел. А как там наш Гарик?

— Да всё с ним нормально.

— Можно нам его навестить в больнице?

— Зачем? Его сегодня уже выпишут. Так что…

— Не хотите приглядеться к парню с точки зрения кандидата на службу? Погранец. И понятия у него правильные, вроде бы. Вот только фамилия…

— Не учи меня чай пить, Санёк! Его уже проверяют. А фамилия… Он своего отца и не видел никогда. Мать его одна воспитывала. Биография чистая. Иначе бы его и не взяли бы на границе служить.

— А что там с тем милицейским сержантом? С какого перепою он за волыну схватился-то?

— А вот с ним всё гораздо сложнее. И биография у него мутная оказалась.

— Как это? Их же проверяют при приёме на работу? Хотя… Мне показалось, что говорок у него «гэкающий». Не западэнец, случайно?

— Угадал.

— Неужто бандеровец какой-нибудь? По возрасту вроде бы не похоже…

— И опять пальцем в небо попал. Сам-то он не светился раньше нигде. А вот его семейка… Дядька по лесам прятался до последнего. Много там всякой нечести по лесам ховалось, пока Никитка их не реабилитировал…

— Так как же его в милицию взяли?

— Так дядька по мамкиной линии. И фамилия другая, да и вообще… Начальник отделения его земляк.

— Да… Авгиевы конюшни. Чистить и чистить.

— Думаешь только здесь такое. В парткомах и обкомах на Украине этого дерьма ещё больше.

Авдеев задумался, поглаживая небритый подбородок.

Я оглянулся, убедившись, что в кабинете нет никого кроме нас с Лёхой, и спросил:

— А ты что, и не спал сегодня вовсе?

— Да поспишь тут, раз такие дела закрутились. А ты, Саня. выходит, что жизнь мне спас вчера…

— Да, ладно тебе. Сегодня я тебе, завтра ты мне. В одной лодке плывём. И ещё неизвестно кто кому больше нужен, мы тебе или ты нам.

— Ладно. Об этом позже. А вам с Лёшкой придётся переехать из Новогиреева.

— Куда?

— Ну, адрес ты знаешь. В той квартире вы в прошлый раз позже жили?

— На Чкалова?

— Да.

— А что Аня?

— Я же тебе говорил. Нет нигде ни Ани, ни Елены…

— Так как же квартира?

— А ты думаешь я тут целый день дурака валял? Самсонов уже арестован и его супруга тоже. Факты отравления соседей подтверждены.

— А бандиты у «Берёзки», валютчики, таксисты?

— Саня! Не лезь не в своё дело. Там вам нечего делать. Сегодня группа уже поедет по известным адресам.

— И на дачу ту тоже? — спросил Лёшка.

— И туда тоже. Но это вас уже не касается.

— А что нам тогда делать-то? — спросил я.

— А тоже самое, что и в прошлый раз. Сидите дома. Наслаждайтесь жизнью.

— Это уже не жизнь получится, а домашний арест. — возмутился Лёшка.

— И не спорь! Так надо. — сказал, как отрезал Авдеев.

— А можно, хотя бы с пацанами попрощаться? — поинтересовался я. — А то только познакомились и сразу исчезли. Нехорошо получается. Как будто мы сбежали.

— А это точно тебе надо? — спросил полковник.

— Хотелось бы.

— Ладно. Тогда сегодня вы собираетесь, прощаетесь, но завтра с утра…

— Ясно, товарищ полковник! — повеселел Лёшка.

— И ещё один вопрос можно? — настойчиво спросил я.

— Давай!

— В прошлый раз нас Васин возил в одно интересное место…

— Ты про тот цех что-ли?

— Так точно…

— Что? Опять будешь шить-пошивать да добра нашивать?

— А почему бы и нет? В этом ходить как-то стрёмно.

— Ясно. Я всё забываю, что вы из того времени, когда джинсы это просто обычная повседневная одежда.

— И даже просто рабочая одежда. — добавил Лёха.

— Ладно. Как переедете на Чкалова, дам распоряжение Карпину. Он вас отвезёт туда.

— А что Васин? Как он там?

— Собирает чемоданы. Переезжает в Ленинград. На повышение пошёл. Майора уже обмывает. — с иронией ответил Авдеев.

— А как там Кеша? — тут же влез Лёшка.

— Какой Кеша? — не сразу сообразил Авдеев.

— Иннокентий Кривошеев…

— Ах этот… Да. Помню. За ним будет установлено негласное наружное наблюдение. Думаю, что его проще будет уволить за какой-нибудь неблаговидный поступок. Всё ясно?

— Ясно-понятно.

— А Маринка? — тут же спросил Лёшка.

— Будет тебе твоя Маринка. Уже едет в сторону Москвы. Только вы это… Не балуйте там… Рановато вам в открытую этим заниматься.

— Они постараются. — пообещал я сразу за всех. — Не извольте беспокоиться.

— Ох, и намучаюсь я с вами…

— Мы больше не будем… — притворно проговорил Лёшка, улыбаясь во всю ширь своей души.

04 июня. 1974 год.

СССР. Москва. Новогиреево.

В общем, поехали мы пока обратно в Новогиреево. Отвёз нас опять же Серёга Карпин. Отношения с ним всё лучше и лучше. Так что скоро можно уже и не шифроваться, что мы только что познакомились. А то первое время приходилось держать дистанцию. Ну нельзя же ему вот так просто-запросто сказать. Что его шутки мы уже слышали, и про него уже давно много чего знаем.

Сложная штука это дежавю. Не день сурка, конечно, но всё так странно. Общаемся с теми, кого уже видели мёртвыми… И это не только тётя Наташа. Ведь Серёга тоже должен был погибнуть там, на Кубе. Вместе с нами со всеми.

Ну и ладно. Я подумаю об этом завтра. Как говорила героиня известного голливудского фильма. А сегодня… Война-войной — обед по