Идеальный мир для Химеролога 5 - Олег Сапфир

Он обвёл рукой лабораторию.

— И, наконец, вот это всё… Лаборатория, простите за мой французский, из говна и палок. Кофемолка вместо дезинтегратора, плитка вместо реактора… Но результат! Я чувствую фоновую магию ваших препаратов. Это высший пилотаж. Чистейшая работа.

Он посмотрел на меня с восхищением.

— Я — государственный химеролог. Мастер. У меня три диплома, звание, доступ к лучшим лабораториям Империи. Но я… я тоже хочу так уметь. Творить магию на коленке. Управлять монстрами взглядом. Я хочу понять, как вы это делаете. А что насчёт проверки… — он махнул рукой. — Вы её прошли, конечно. С отличием.

Валерия медленно поднялась со стула.

— Сто-о-о-оп… — протянула она, глядя на меня. — Я много раз видела вас по телевизору… Вы же вроде всегда действуете по-правильному? По закону? Мы же боялись…

Он улыбнулся.

— Конечно, по-правильному. А что может быть правильнее, чем жить долго и счастливо? Понимаете, дорогуша… Если бы вас закрыли, этот уважаемый молодой человек, — Донской кивнул в мою сторону, — мог бы обидеться. Разозлиться. Решить отомстить. А я бы этого, скорее всего, не пережил. Дело в том, что я видел множество химерологов. И прекрасно понимаю, где можно гнуть свою линию, а где лучше… не выпендриваться. Так что я лучше выберу чему-то научиться.

Я покачал головой.

— Учеников я не беру. Простите. Слишком много возни и ответственности… Да и методы у меня, сами видите, специфические. Не для имперских протоколов.

Лицо инспектора вытянулось. Он выглядел как ребёнок, которому отказали в покупке щенка.

— Но, — добавил я, — я приглашаю вас на кофе в моё кафе напротив. Раз в неделю, по четвергам. Будем сидеть, пить хороший кофе и беседовать. О химерологии, о жизни, о том, как правильно настраивать кофемолки для расщепления костей. Идёт?

Донской расцвёл.

— Это… это честь для меня! — он поклонился. Искренне, глубоко, как кланяются мастеру. — Спасибо. Я буду приходить. Обещаю принести лучший кофе во всей Империи!

— Договорились.

Он ещё раз поклонился, извинился перед Валерией за предоставленные неудобства, и довольный поспешил к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, Валерия сползла по стене на пол.

— Я увольняюсь, — слабо сказала она. — Моя нервная система этого не выдержит. Главный инспектор Империи… просится в ученики…

— Не уволишься, — я подал ей руку. — У тебя контракт. Вставай, Лера.

— С тобой не соскучишься, Вик, — улыбнулась она, принимая мою руку.

— Я знаю. И это самое прекрасное, что есть в этом мире.

Я посмотрел на дверь, за которой скрылся «страшный инспектор», и подумал, что четверги теперь будут интересными. Всё-таки иногда полезно иметь друзей в верхах. Особенно, если они считают тебя своим учителем.

Глава 11

Государственный Департамент Химерологического Надзора

Кабинет старшего инспектора

Дмитрий Львович Донской ставил печати на документах. Штамп «ОТКАЗАНО» с глухим стуком опускался на бумагу, верша судьбы нерадивых заводчиков.

Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула Жанна Витальевна из соседнего отдела.

— Дима, ну как? — с любопытством спросила она, проскальзывая внутрь. — Удалось справиться с очередным нарушителем? Слышала, ты ездил на окраину.

Донской поднял на неё взгляд.

— Почему это сразу с «нарушителем», Жанна? С проверяемым субъектом.

— Ой, да брось, — она махнула рукой, усаживаясь на стул для посетителей. — Мы же тебя знаем. Ты всегда находишь, к чему придраться. Бедные люди… Им и так тяжело, бизнес, налоги… А тут ещё ты со своими линейками и замерами уровня магии.

— Это не люди бедные, — спокойно парировал Дмитрий Львович. — Это нормы надо соблюдать. Правила написаны страданиями животных.

— Да помню я, помню, — закатила глаза Жанна. — Как ты в прошлом месяце закрыл тот салон красоты для пуделей. Из-за чего? Из-за лампочек!

— Спектр освещения там был смещён в ультрафиолет. Это вызывало у животных хроническую мигрень и повышенную тревожность. Собаки сходили с ума, а владельцы думали, что они просто игривые. Я всё сделал правильно. Живодёры должны страдать.

Жанна покачала головой.

— Жестокий ты человек, Дима. Ну ладно, давай рассказывай. Что там в этом «Добром Докторе»? Грязь? Антисанитария? Нелицензированные химеры? На сколько закрыл? На месяц? На год? Навсегда?

Донской взял папку с отчётом, аккуратно постучал ею по столу, выравнивая листы, и протянул коллеге.

— Ничего.

Жанна замерла с протянутой рукой.

— Что «ничего»?

— Нарушений нет. Клиника работает в штатном режиме.

Она выхватила папку, раскрыла её и начала лихорадочно листать страницы. Её глаза бегали по строчкам, и чем дальше она читала, тем больше вытягивалось её лицо.

— «Нормы соблюдены»… «Состояние животных отличное»… «Претензий нет»… — бормотала она. — Дима, ты заболел? Взятки ты не берёшь… Значит, они тебя чем-то опоили?

Она захлопнула папку и с подозрением уставилась на него.

— Да ладно, реально ничего? Что за люди там работают? Святые, что ли? Или это прикрытие? Может, там на самом деле подпольное казино, а ветеринарка — для отвода глаз? Ты же никогда не возвращаешься с пустым протоколом!

— Нет, Жанна. Там всё в порядке.

— Пойду ребятам в курилке расскажу. Мне никто не поверит. Скажут, Донской сломался. Или влюбился. Или, может, ты наконец-то нормальным человеком стал?

Она вышла, качая головой.

Дмитрий Львович проводил её взглядом, дождался, пока дверь закроется.

Конечно, он соврал. Нарушений там было — вагон и маленькая тележка.

Он вспомнил дыру в стене приёмной, которую заботливо прикрыли плакатом с котиком. Следы от пуль калибра 5.45 в косяке двери, замазанные свежей шпатлёвкой. Стойка регистрации, сделанная не по ГОСТу, слишком высокая и неудобная. А пожарная безопасность? Огнетушитель он там видел только один, и тот, кажется, использовался как подставка для двери. Журнал учёта препаратов вёлся от руки, корявым почерком, с какими-то пометками на полях вроде «хомякам не давать, их пучит».

В любой другой день он бы закрыл эту лавочку, опечатал двери и выписал такой штраф, что владельцу пришлось бы продать почку, чтобы расплатиться.

Но Дмитрий Львович не стал этого делать. Потому что он увидел главное — животных.

В большинстве клиник, куда он приходил с проверкой, стоял фон страха и боли. Животные жались по углам, скулили, их ауры были рваными и тусклыми.

А здесь?

Тот хомяк, который подтягивался на турнике… У него была аура олимпийского чемпиона. Пёс, который вальяжно лежал на диване, смотрел на мир с превосходством императора. Даже рыбки в аквариуме выглядели так, будто находились на курорте.

И всем остальным там было хорошо. Их там не просто лечили — их там понимали.

Донской прекрасно знал, что за глаза коллеги называют