Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Купала? Я её не купала. Её протирают влажными тряпочками. — Ответила «Испанка».

— М-да, хороша мамаша. Вы там совсем уже у себя на островах с ума по сходили? Хотя о чём я⁈ Я слышала твоя мать, Изабелла Кастильская, мылась всего два раза в своей жизни? Когда родилась, её омыли и когда умирала. Якобы обет давала такой. Правда это?

— Нет, не правда. — Закачала отрицательно головой Екатерина.

— Я так и думала, что врут. А то даже не знаю, как твой отец с ней вас, детей делал! Ну ладно, у нас как раз сегодня банный день. Что так смотришь? Не знаешь, что такое баня?

— Нет. А что это?

— Уверена, тебе понравится. — Посмотрела на девушек. — Девочки, всё, идём в баню. Богдан! — К нам заглянул палатин.

— Звала, Матушка?

— Звала. Баня готова?

— Готова. С утра топят.

— Хорошо. Девочки, пойдёмте. Да, захватите свои платья и сменку. Хватит в форме щеголять. Фрося, моё платье и сменку, приготовь. И ещё распорядись, чтобы принесли в баню корыто, маленькую купать. Чтобы заварили настой ромашки и масло конопляное калёное пусть принесут. И пусть пелёнки чистые принесут, во что запеленать принцессу.

— Да, Матушка. Уже всё готово. А пелёнки я сейчас принесу. — Ответила Ефросиния, откладывая своё шитьё. Прошла к выходу, открыла дверь и позвала мужа. — Божен, принесите в баню корыто. Дитё купать. Матушка велела.

Я взглянула на Екатерину.

— Ну что, Ваше Величество, пойдём. — Сказала ей по-английски.

Мы вышли из моих апартаментов. Увидела четырёх дам. Спросила о них у Екатерины. Она подтвердила, что это её сопровождающие.

— Пусть тоже идут с нами. — Посмотрела на Богдана. — Распорядись, чтобы вещи, с которыми прибыла Её Величество Екатерина Арагонская принесли к бане. После купания я скажу, где им остановится. А то тут уже пахнет нехорошо.

Малышка всё так же оставалась на моих руках. Лежала спокойно. Мы прошли в баню. Или по другому в термы, как я называла этот банных комплекс на римский манер. Там нас уже ждали две девушки в нательных рубахах до колен. Больше на них ничего не было. Я положила на мраморную широкую лавку ребёнка. Улыбнулась ей.

— Не бойся, кроха, тётя Саша тебе ничего плохого не сделает. Наоборот, сейчас тебе будет хорошо. — Посмотрела на Екатерину и её фрейлин. Фрейлины вообще ничего не понимали и смотрели на всё испуганно. — Ну и что стоим? Раздеваемся полностью. Одежду свою складывайте вон там. Её заберут. Что надо, постирают. Что надо, почистят.

В термы зашли мои сержант дамы. С собой принесли свои платья и сменное бельё. Стали быстро разоблачаться. Вскоре зашла и Фрося с моим платьем и сменкой. Оставила всё это и вновь вышла, но тут же вернулась с корытом и кувшином с отваром ромашки. Я уже сняла китель и сапоги. Снимала штаны. Екатерина на меня смотрела во все глаза, как и её фрейлины. Когда я сняла рубашку, уставились на мой лиф и на трусы. Тоже самое было и у моих сержант-дам. Девчонки, посмеиваясь над англичанками, сняли и это, оставшись полностью обнажёнными. Но особо они вытаращились на меня, когда увидели мои татушки. Я усмехнулась.

— Чего встали? — Задала вопрос по-английски. — В бане или по-римски термы, все ходят голыми. Раздевайся, Кэт.

Екатерина Арагонская стала раздеваться. Ей начали помогать в этом её дамы. Я же избавила от пелёнок и вообще от тряпок малышку. Увидела у неё покраснения в складочках. Так называемые опрелости. Посмотрела на её мать. Осуждающе покачала головой. Взяла ребёнка на руки. Мои девушки уже все разделись, забрали с собой своё нижнее бельё, оставив в раздевалке только платья и свою форму, и упорхнули в зал с бассейном. Ефросиния тоже разделась. Смотрела сердито и недовольно на фрейлин Екатерины.

— Матушка, долго они копошится будут?

— Разденутся. Да, запашок тот ещё. Не мылись, наверное, пару недель, если не месяц. Фрось, корыто бери. Масло принесла?

— Принесла, Матушка.

— Пошли. Кэт, ты тоже с нами. Твои придворные пусть заходят тоже, как только от своего тряпья избавятся. Фрося, надеюсь, банщицы веники запарили?

— Должны были запарить. Сейчас узнаем.

Веники были ещё с прошлого года, дубовые и берёзовые. Мы их из Руси привезли. И они уже лежали в кипятке, распариваясь.

В большом зале терм было тепло и влажно. Девчонок не наблюдалось, хотя их бельё и было замочено в деревянных шайках, так на Руси называли тазики. Первым делом сполоснули корыто и наполнили его тёплой водой. Удивительно, но малышка не плакала, покорно ждала. Я осторожно опустила её в воду, поддерживая головку. Стала ласково приговаривать.

— Ах ты наша красавица, умница какая, Машенька. Лежит спокойно у тётки Саши. Сейчас помоем нашу Машеньку. Смажем ей складочки, чтобы ничего не болело. — Рядом со мной была Фрося. Она помогала мне. А я приговаривала. — Водичка, водичка, умой Маше личико. Чтобы глазки блестели, чтобы щёчки краснели. Чтоб смеялся роток, чтобы кусался зубок.

Рядом на деревянную лавку села Екатерина. Смотрела, как мы с Фросей купаем её дочь. Слушала, как я приговаривала ласково, хотя ничего не понимала, так как я говорила по-русски. Я держала ребёнка. Фрося намылила тряпочку и стала мылить тельце малышки. От мыла запахло хвоей. Ну да, это было Ленкино мыло. Вернее, ей изготовленное. Мы промыли все складочки. Головку малышки. Особо смотрели, чтобы мыло не попало девочке в глаза. Всё же детского шампуня у нас не было. Я продолжала ласково приговаривать ребёнку:

— Ты вода-водица, всех морей царица. Пузыри пускай, мой и полоскай! Моем глазки, моем щечки. Моем сына, моем дочку. Моем кошку, моем мышку. Моем серого зайчишку! Моем, моем наугад. Перемоем всех подряд! С гуся-лебедя вода — с нашей детки худоба!

Вымыли, вытерли на сухо. Потом я смазала ей маслом все складочки и опрелости. Ещё раз посмотрела на Екатерину.

— Ты почему так к дочери относишься? Посмотри, опрелости у неё. Не дело это. Мыть ребёнка надо каждый день и смазывать её складочки калёным конопляным маслом. Тогда и опрелостей не будет. А то сами грязнули и дитё в такой же антисанитарии содержите. А потом жалуйтесь, что дети мрут, как мухи.

— Мы мыли её, Королева Александра. — Возразила мне Екатерина. — Но где на корабле я