Космос Декстера. Пожиратели - Марко Лис

— Выяснили, в чём дело? — спросил я, наблюдая, как доктор аккуратно складывает свои инструменты обратно в саквояж. Рука, ещё ноющая от уколов, отошла на второй план, уступив место любопытству на грани тревоги с примесью паранойи. Потому что, кажущиеся остальным членам экипажа забавными внезапные метаморфозы дроида, в глубине души меня не по детски пугали.

Блюм не торопился с ответом.

Он, как всегда, сохраняя невозмутимость, сел на край койки и сложил пальцы домиком. Это был его фирменный жест, означающий, что сейчас последует длинное и обстоятельное объяснение. Я невольно напрягся, готовясь услышать что-то неприятное.

— Да, удалось кое-что понять, — наконец заговорил он. — Я долго беседовал со Скаем и обнаружил интересную закономерность. Подобные провалы и путаница реальности у него случаются только в определённых условиях. И условия эти довольно специфические.

— Что за условия? — спросил я, чувствуя, как нарастает беспокойство.

— Скай, как вы знаете, может получать информацию разными способами, — продолжал он. — Он может подключаться к сети напрямую, используя встроенный идентификатор, просто загружая данные в свою память. А может изучать информацию так, как это делают люди — визуально: смотреть, читать, анализировать. И вот тут начинается самое интересное.

Доктор выдержал паузу, подбирая нужные слова, чтобы описать сложные процессы простым языком. Я с трудом подавил желание поторопить старика. Сейчас эта театральность немного начинала бесить.

— Когда Скай изучает информацию «по-человечески», — заговорил Блюм, — его память работает несколько иначе. Информация не просто откладывается в базу данных. Она как будто прорастает в его сознание, изменяя при этом его восприятие мира. Более того, она способна подменять его собственные воспоминания.

— Погодите, — я нахмурился. — Хотите сказать, что он может посмотреть, скажем, документальный фильм о войне и начать думать, что сам в ней участвовал?

— Именно так, — кивнул доктор. — Он не просто анализирует факты, а буквально «проживает» их. Для него это не абстрактное знание, а что-то вроде личного опыта. В его памяти создаются новые «воспоминания», и они могут стать частью его личности.

Эти слова заставили меня вздрогнуть. Я вспомнил, как Скай говорил о битвах, о потерях и пережитой боли. В тот момент его голос действительно дрожал, как у солдата, прошедшего через настоящий ад. Но тогда мне казалось, что эти лишь хитрая уловка, чтобы втереться в доверие к сержанту и его людям.

— Это не просто имитация? — неуверенно спросил я. — Не симуляция эмоций?

— Нет, — покачал головой Блюм. — Это нечто большее. Он действительно верит в то, что говорит. В этот момент он искренне считает, что это его личная история. И это накладывает отпечаток на его поведение, на его решения.

— Док, то, что он может кого-то убить, звучало куда менее пугающе, — пробормотал я, чувствуя, как холодок пробегает по спине. — Если он может менять личность, то кто знает, кем он станет в следующий раз?

Блюм рассмеялся. Настолько искренне и громко, что в конце концов закашлялся. Я машинально похлопал его по спине, пока он не смог отдышаться. Только после нескольких глотков воды доктор пришёл в себя.

— Нет, нет, уверяю, — выдохнул он, вытирая слезы смеха. — Это абсолютно безобидное явление. К тому же имеет кратковременный эффект. Сутки, максимум двое, и Скай перестанет воспринимать чужие воспоминания за свои.

— Уверены в этом? — мне не очень понравилось с какой интонацией говорил доктор.

— Да… ну, процентов на девяносто. Тут важно понять одну вещь. Скай не может превратиться в кого-то, чья личность радикально расходится с его собственной природой. Это не простая смена ролей, а скорее надевание маски, которая всё равно должна подходить ему по множеству психологических параметров.

— То есть, если он посмотрит документальный фильм о маньяке, он не станет маньяком? — уточнил я, ещё не до конца понимая логику подмены воспоминаний.

— Не станет, — уверенно ответил Блюм. — У него есть так называемый «эмпатический индекс» — некая внутренняя система фильтрации, зависимая от вовлечённости дроида в изучаемый материал. Она позволяет ему ассоциировать себя только с теми образами, которые соответствуют его собственным моральным и этическим установкам. Проще говоря, он может примерить на себя роль солдата, потому что видит в этом что-то позитивное и благородное. При этом он остаётся самим собой, просто… с немного большим багажом «личного опыта».

Я глубоко вздохнул, но тревога не отпускала. Слишком уж зыбко звучали эти «эмпатические индексы». О чём тут же и сказал доктору. Мне не хотелось пасть жертвой недостающих десяти процентов, в которых тот не был уверен.

— Поэтому, на всякий случай, я решил забрать у него планшет, — доктор кивнул на устройство в моих руках. — Пока не разберусь в ситуации досконально.

Я ещё раз взглянул на планшет.

— В любом случае нужно будет ввести для Ская цензуру.

* * *

Фло остановился на пороге, его четыре руки нервно теребили края комбинезона. Он задирал плечи, словно готовился к драке, но во взгляде не прослеживалось агрессии, только настороженность.

Ещё бы, дроид в последнее время вел себя странно, планируя ограбление, и рыжий волновался, не зная, чего от него ожидать.

— А ты не очень торопился, — металлический голос дроида прозвучал из полумрака спортзала, когда за Фло тихо закрылись двери.

— Чего это, — тут же набычился Фло. — Если не забыл, я теперь ответственный за уборку. Пришёл, как только освободился. Что хотел?

— Ты должен кое-что для меня достать в медотсеке…

— Нет, — мотнул головой парень, — воровать я точно не стану. Даже не проси.

Скай не шелохнулся. Он смотрел на Фло с тем же выражением, с каким смотрят на неисправный прибор, раздумывая, не стукнуть ли его посильнее.

— А никто тебя воровать и не просит, — наконец произнёс он, его голос оставался безэмоциональным. — Доктор забрал мой планшет. Я хочу, чтобы ты помог мне его вернуть. Так что это никакое не воровство. Хотя, лучше все сделать так, чтобы старик не заметил.

Логично. Если отнял планшет, значит имелись какие-то причины, а значит он не согласится вернуть его добровольно.

— А почему он… ну в смысле, зачем? — неуверенно спросил шива.

— Не знаю, Фло, — дроид слегка склонил голову набок, приподнявшись на колёсах с одной стороны. — Знаю только, что, сидя взаперти, схожу с ума от скуки. Поэтому ты обязан мне помочь.

Это последнее слово «обязан» прозвучало с таким нажимом, что Фло невольно отступил на шаг и врезался спиной в стену.

— Ну ладно, — пробормотал рыжий, почесывая затылок. Не найдя в просьбе дроида ничего плохого, он согласился помочь. — Жди. Скоро вернусь.

Фло вернулся только через два часа. Дверь спортзала отъехала в сторону с